металл, а как историческая реликвия, артефакты. В таких случаях стоимость в несколько раз выше номинала. Одно скажу, что неуемная жажда стяжательства и алчности, часто чревата трагическим исходом.
Обязательно найдутся те, кто польститься на чужое богатство, нередко добытое преступным способом. Это подобно тому, что вор у вора дубинку украл. Во всем нужна разумная мера. Жизнь человека коротка и не следует ослеплять ее золотом, ведь в могилу его никто не заберет. Поэтому у меня вызывают симпатию и доверие люди честные, скромны и милосердные, а не мошенники-олигархи, сколотившие огромные состояния на эксплуатации, крови и страданиях граждан.
Вскоре прибыл следователь капитан Щеглов. Василий ввел его в курс событий. Шкатулку с содержимым заперли в сейф в камере хранения вещдоков и опечатали. Чтобы поспешными действиями не навредить делу и не рисковать жизнью Ирины, решили сначала взять Мошкина. Панкратовой строго наказали самостоятельных опрометчивых поступков не предпринимать. Диана Аскеровна немного успокоилась, когда доставшие ее домой двое сотрудников из патрульно-постовой роты остались в подъезде охранять ее квартиру.
Белозерцев и Щеглов, не мешкая, выехали на квартиру Мошкина. Полусонный Алик, поднятый настойчивыми звонками с постели, долго не открывал дверь. Ключ, вставленный изнутри в дверной замок, свидетельствовал о его присутствии. Наконец послышались шаги и испуганный голос:
– Койот, Сундук. Это вы?
– Гражданин Мошкин! Милиция, открывай, а то взломаем дверь,– потребовал следователь.
– Милиции-я!? Погодите, давно жду,– обрадовался Алик. Открыл дверь и предстал у порога – худой в черных семейных трусах до колен, с впалой грудью, втянутой в плечи головой и ершистыми волосами. Он часто моргал воспаленными веками. Нервный тик лишь подчеркивал его жалкий затравленный вид.
– Почему сам не сообщил, если ждал? Явка с повинной смягчает меру наказания,– пояснил майор.
– Хотел, но боялся, что они выследят и зарежут. Им человека убить, что муху прихлопнуть,– пожаловался Алик.
– Конспиратор, – усмехнулся следователь.– Жалкая твоя душа. Живешь по принципу: своя рубашка ближе к телу и от собственной тени шарахаешься.
– Ты их знаешь? Фамилии, адреса?
– Одного, водителя «Жигулей» Богданом зовут, а у двоих клички – Койот и Сундук. Последний из них особенно свирепый. Обитают где-то в пригороде, в частном секторе. Точно и помню, пьян был и темно.
– Оружие какое? – допытывался Василий.
– У Койота, он главарь, я видел пистолет, а у Сундука большой нож. Слышал, что у них еще есть автомат какого-то Калашникова, купленный на «черном» рынке.
– Что с девушкой Ирой? Жива ли она, не изнасиловали?
– Держат взаперти, пока не трогают. Койот не разрешает, но Сундук звереет, глаза кровью, как у колхозного быка, наливаются, он на бабах помешан. Каждую девицу стремится подмять под себя.
– Когда
