заключается именно в боевой форме. Для тела это промежуточный вариант между человеком и леопардом с сохранением самых сильных сторон. Треугольной формы уши, смертоносные когти на руках и ногах, рефлексы и хвост оставались от кошачьей составляющей, при этом сохранялось человеческое строение тела, головы, конечностей. Лицо, если не брать в расчет клыков, тоже практически не менялось.
Пард в боевом воплощении быстрее, сильнее и выносливее, чем самый сильный из крупных котов. Кое-кто даже поговаривал, что мы самые-самые сильные среди оборотней. Хотя это невероятно льстило, парды не принимали слухи на веру.
В тот момент, когда мое тело полностью изменилось, хлопнула входная дверь, и в пристройку вбежал Маккалич. На миг он замер, разглядывая меня с каким-то особым восхищением, а затем взял себя в руки и сухо поинтересовался:
– Где?
Я махнула когтистой рукой в сторону дверного проема и, пряча насмешливую улыбку, вошла следом за телохранителем в кабинет.
Двое магов и парда в боевой форме – на одного маленького наглого мышонка… Грызуну хана. Однозначно!
– Блокируй двери, – приказал Маккалич. – Джером, это ларь, а не домовой.
Младший наследник бросил магическое плетение удавки Коровяка, рассчитанное исключительно для поимки нежити, и отступил под защиту своего телохранителя. Быстро опустившись на одно колено, принц коснулся ладонями деревянного пола, закрыл глаза и приступил к мысленной постройке заклинания. Прикрывая светловолосого юношу, Маккалич вышел вперед.
Почуяв, что расстановка сил меняется, мышонок встал на задние лапки и грозно зашипел. По рыжему меху пробежала волна искр, и существо стало увеличиваться прямо на глазах.
– Серьезно? – насмешливо произнес Дерен, незаметно – даже для моего взгляда – перетекая в боевую стойку и активизируя защитный контур.
С моего места было очень хорошо видно, как мышонок, выросший до размеров взрослой собаки, прыгнул вперед, но был отброшен щитом и мощным ударом Маккалича.
Смотря на магов, я невольно начала сравнивать их между собой. Высокий худой Джером на фоне широкоплечего телохранителя казался тщедушным птенцом, неоперившимся, не познавшим жизни, не умеющим летать. Маккалич же был идеальным воином-защитником. В нем чувствовались внутренняя сила, стержень, несгибаемая воля и что-то еще, чему я пока не могла подобрать нужного слова.
– Подвинься, – раздался тихий голос за моей спиной, и я невольно вздрогнула от неожиданности.
Оглянулась и с удивлением заметила ректора, сосредоточенно наблюдающего за происходящим. Я не почувствовала его запаха, не уловила шума шагов! Как такое возможно?
В этот момент Джером резко вскинул руки, выпуская магическое плетение. Вспышка оранжевого цвета озарила кабинет, раздался возмущенный писк пойманного духа, а затем все стало как прежде.
– Неплохо, – громко похвалил ректор поднимающегося на ноги юношу, – но в следующий раз не стоит
