такой вкусной пищи, значит, она не для людей. Протурбиец разозлится за украденную еду и истыкает его, Кая, отравленной пикой. Или опять начнет тереть теми жесткими щетками в большом чане.
Взгляд мальчика упал на длинный нож, оставленный на столе. Схватив его, Кай стиснул оружие в кулаке и направил на протурбийца. Еду получит тот, кто убьет первым, – это же самая простейшая истина.
Зрачки у мужчины, кажется, так расширились, что глаза стали похожи на человеческие. Тем не менее он не сделал попытки броситься на мальчика, а остался стоять в прежней позе.
– Зачем ты угрожаешь мне в моем собственном доме? – спокойно поинтересовался протурбиец.
Миролюбивый тон удивил Кая. На агрессию нужно отвечать агрессией, почему сейчас не так? Система жизненных законов, такая четкая и понятная прежде, вдруг пошатнулась. Это пугало. Все, что пугало и представляло собой опасность, следовало уничтожать. Кай угрожающе зашипел и взмахнул ножом.
– Ты хочешь меня убить? – приподнял бровь протурбиец. – Но я тебе ничего не сделал. Я подобрал тебя на дороге, привез в свой дом, собираюсь лечить твои раны. Ты точно хочешь, чтобы меня не стало и моей помощи не стало тоже?
Кай наконец сообразил, что сбивает его с толку. Причина, по которой ему помогают. Он ее не понимал. Настолько, что неожиданно для самого себя решился заговорить.
– Еда… моя… – с трудом произнес он на ломаном протурбийском.
– Значит, ты даже разговариваешь… – Мужчина перевел взгляд на разбросанные по столу куски мяса. – Я не отбираю у тебя еду. Она вся твоя. Может, ты разрешишь мне попить? Надо принять на ночь настойку.
У Кая приоткрылся рот. Этот странный гуманоид спрашивает у него разрешения похозяйничать здесь? Где все и так принадлежит ему?! Не придумав ничего другого, Кай нерешительно кивнул. Протурбиец спокойно повернулся к нему спиной, подошел к буфету, взял кувшин и чистый стакан, налил себе питье и неторопливо осушил его.
– Спасибо, ты очень добр ко мне, – повернулся он к мальчику, – без настойки мне трудно уснуть. Ну, теперь я пойду?
Кай осторожно кивнул еще раз. Каждую секунду он ожидал подвоха.
Протурбиец дошел до двери, остановился, окинул мальчика задумчивым взглядом.
– Меня зовут Айшас. Я – лекарь. Со мной здесь еще живет Цхала. Моя дочь. Постарайся сильно не шуметь, она спит. Весь дом в твоем распоряжении. Если можешь – не ломай ничего просто так. Захочешь выйти на улицу – пожалуйста, но подумай, куда пойдешь, чтобы не пропасть. К нам войти не пытайся, я запру двери, – он грустно улыбнулся и пожал плечами, – извини, ты пока больше напоминаешь схура.
Кай продолжал стоять, зажав в дрожащем кулаке нож, и смотреть на протурбийца полными ужаса глазами.
– Схур – это дикий зверь, – решил пояснить тот, – у него острые зубы и когти, но совершенно нет разума, и он рвет все живое, что встретит на пути.
Мальчик поморгал.
– Я
