Сгущёнка. Гречка. Масла полкило. Сыр российский триста граммов. Рафинада две пачки. Рис…
Бухгалтерша обитает в такой же комнатке с видавшим виды конторским столом. Она молча тычет пухлым пальцем в громоздкий отечественный калькулятор, молча достаёт из сейфа плотный конверт, перетянутый резинкой, молча извлекает из него зеленоватую бумажку и лишь затем, поджав губы, резюмирует:
– Вам положено по три доллара США в сутки. Умножаем три доллара на количество полных суток вашего пребывания. Плюсуем сюда аэропортовый сбор, составляющий десять долларов с человека. Итого на двоих – пятьдесят шесть долларов. Я выдам вам стодолларовую купюру, но с условием, что в трёхдневный срок после прилёта вы вернёте излишек в бухгалтерию. В случае невозврата с вас будет взыскано рублёвое покрытие недостачи, десятикратно превышающее официально действующий курс. То есть…
Она снова тычет пальцем в калькулятор.
– …то есть двести восемьдесят один рубль шестьдесят копеек. А теперь распишитесь.
Они расписываются. Бухгалтерша, подумав, протягивает купюру Крылову. Когда вновь выходят в коридор, Буртин с нетерпением дёргает его за рукав.
– Дай-ка взглянуть, старичок. А то я ещё доллара в руках не держал…
– А я держал, что ли?!
Крылов, конечно, слукавил. Как раз доллар он в руках держал. Примерно полгода назад, когда ещё безотлучно жил в родительской квартире на Шаболовке. И произошло это эпохальное событие благодаря брату, который, заявившись домой после очередной банкетно-ресторанной ночи, приоткрыл дверь в крыловскую комнату и с интригующим видом поинтересовался:
– Бакс хочешь пощупать?
– Че-го?
– Ну, доллар в смысле.
– Откуда он у тебя?!
– А у нас сегодня немцы гуляли из совместного предприятия. У них рубли кончились и они с нами долларами расплатились. По баксу на каждого…
При ближайшем рассмотрении доллар, конечно, впечатлял. Во-первых, он был намного больше рубля размерами. Да что рубль! Он был крупнее трёшки, пятёрки, десятки, двадцатипятирублёвки и даже пятидесятирублёвки – то есть самой солидной купюры, которой когда-либо в жизни обладал Крылов. Во-вторых, его насыщенные тёмно-зелёные орнаменты, украшенные глубокомысленной орлисто-пирамидальной символикой и латинскими изречениями типа "e pluribus unum" и "novus ordo seclorum", гляделись куда круче жухлых, как осенняя листва, советских дензнаков, пестрящих к тому же странноватыми надписями типа "адзин рубель","три карбованцi", "чинч рубле", "он манат" и даже "жыйырма бес сом". Ну, и в-третьих, американский президент, изображённый на обратной стороне, смотрел прямо на тебя, причём смотрел спокойно, доброжелательно и с подкупающим интересом. Так, словно вот-вот собирался спросить: "Как твои дела, комсомолец? В институте, на работе, в личной жизни? Всё о-кей и ноу проблем?"
Но было и ещё кое-что, делавшее эту встречу с долларом странно волнительной. И этим "кое-что" было давнее и тайное пристрастие Крылова к американским фильмам. То есть нельзя сказать, что к
