что она уже давно привыкла к восхищенным взглядам. И тут Натали ей немного завидовала, потому что на саму Натали никто и никогда так не смотрел. Бабушка встретила их в больнице так, словно они пришли на бал. Широко расставила руки, произнесла нечто вроде
– Милые мои, как я счастлива, что вы пришли!
И расцеловала Натали и Викторию в обе щеки. Кстати, она никогда не целовала так, как целуют бабушки. Она прикладывалась губами к щеке и издавала звук «чмок». Виктория как-то сказала, что бабушка просто не смогла бы пережить, если бы ее помада стала не такой яркой, оставшись на чьей-то щеке. А Натали думала, что бабушке просто не нравится целовать чужих людей. И только потом она осознала, что с легкостью решила, что для бабушки они с мамой кто-то вроде чужаков и это ее не волновало.
Они с мамой тогда принесли для бабушки множество фруктов и вкусностей, но она в очередной раз была на диете и покрошила себе грушу в творог. Она без конца рассказывала, как ей скучно в палате и как хочется, скорее, к себе домой. Она рассказывала, что считает часы, но и Виктория и Натали понимали, что она строила глазки какому-то седовласому врачу, который, конечно же, был совсем не против. И это все было лишь кокетством. Впрочем, вторым именем бабушки было – кокетство. Когда седовласый доктор зашел, чтобы проведать бабушку и поинтересовался ее самочувствием, она отбросила черные волосы от лица и произнесла
– Как может быть мое самочувствие? Я уже стара для того, чтобы оно было отличным, поэтому скажу – удовлетворительно.
Виктория удержалась от того, чтобы закатить глаза. У Натали не получилось. Особенно, когда седовласый наивный врач принялся убеждать бабушку, что она совсем не стара, и даст форму многим молодым, а она махнула на него рукой
– Ах, не убеждайте меня, вы просто нагло мне льстите!
И так продолжалось еще какое-то время. бабушка жаловалась на старость и на то, что ей ужасно скучно в этой больнице, а седовласый доктор всеми силами пытался ее убедить в том, что она еще очень молода и сетовал на то, что в больницах действительно так скучно и совсем нечем заняться. Бабушка сыпала названиями всех своих любимых ресторанов, выдавая это за то, что скучает по вкусной еде из того ресторана в центре города, где уютные диваны. Натали даже не пыталась спорить сама с собой, что этот врач точно пригласит бабушку в один из этих ресторанов. Когда этот театр абсурда, наконец, закончился и доктор ушел, бабушка перестала улыбаться, как будто бы сошла с обложки журнала и стала собой. Немного равнодушной и надменной женщиной с правильными чертами лица, но отталкивающим высокомерным выражением. Натали до сих пор не понимает, зачем они вообще порой ее посещали, если после этих визитов оставались только отрицательные эмоции.
– Виктория, милая, тебе не пора что-нибудь сделать со своим лицом? Ботокс вколоть, к примеру. Ты знаешь, у меня потрясающий косметолог.
– Мама.
– Я
