энергии, в том числе и по ее военной составляющей. Их интересовали некоторые частные вопросы прикладного характера, которые ученый помогал решать. Для этого он выезжал в недолгие командировки в Кум, Карадж, Натанз, Исфахан, Арак и другие города, где располагались объекты ядерной энергетики страны. С него взяли подписку о неразглашении сведений, ставших ему известными в ходе такого сотрудничества, и оплачивали довольно приличными суммами трудозатраты на этом поприще.
Родственники им гордились, жена обожала, маленький сын души в нем не чаял. Вскоре и Мохаммед осознал и по достоинству оценил свой потенциал ученого. И ему захотелось большего – работы в престижных университетах Европы или даже Америки, знакомства с ведущими мировыми учеными-ядерщиками и всех прочих благ, которые могли предоставить страны развитых демократий и открытых обществ. Ему стало душно в Иране с его запретами и ограничениями, постоянной угрозой войны и надсадной пропагандой. Но он был правоверным мусульманином-шиитом, патриотом своей страны и гнал прочь свои абсурдные, как поначалу ему казалось, мечты. Хотя почему абсурдные?! Ведь иранский академик доктор Али Акбар Салехи, бывший вице-президент Ирана, отвечающий за национальную ядерную программу, а ныне ìминистр иностранных дел страны, в свое время окончил не только Американский университет в Бейруте, но и Массачусетский технологический университет…
В Дохе – столице Катара – на конференции по современным методам диагностики раковых заболеваний, которая проходила в комплексе современных павильонов Выставочного центра, Мохаммед Салами выступил с небольшим сообщением на заседании одной из секций.
В перерыве к Мохаммеду подошел улыбчивый американец, на вид которому было немногим меньше сорока, и дружелюбно протянул руку.
– Здравствуйте. Мы с вами не знакомы, поэтому разрешите представиться. Меня зовут Майкл. В отличие от того словоблудия, которое я здесь слушаю уже второй день, ваше выступление было достаточно интересным и предметным.
– Добрый день. – Иранский ученый слегка пожал протянутую руку. – Вы американец? – осторожно поинтересовался он, испытывая явное недоверие ко всему тому, что было связано с США.
– Да. Вас это пугает?
– Нет, но…
Кто же признается в том, что кого-то боится? И все-таки что-то настораживало в этом улыбчивом светловолосом мужчине, поэтому иранец несколько медлил с началом разговора. Но поговорить очень хотелось. Ведь хорошее мнение о своем выступлении приятно услышать от любого. И он отважился на продолжение диалога.
– Вы тоже будете здесь выступать? – поинтересовался Мохаммед.
– Нет, я врач. Кое-что понимаю во флуоресцентной диагностике рака, медицинских радиоизотопах и других современных методиках и способах лечения этой заразы, но мои познания в атомной физике ограничились школьным учебником.
– Как же вы смогли оценить мой доклад? – удивился ученый.
– Оценил
