Очки выглядят безобидно. Удобно и не вызывает подозрений.
– У кого?
– У всех.
Он пожал плечами и продолжил возиться с замком.
– Взломщиком не становятся, прочтя пару статей в Википедии.
Пожалуй, это прозвучало резче, чем Ларе того хотелось. Но она не могла сдержать досаду – не на Крота, а в первую очередь на саму себя, влипнувшую так по-дурацки. В полицию не позвонишь, знакомым тоже. Маме? Эта мысль вызвала только дрожь. Она должна что-то сделать, из них двоих она – взрослая, а вместо этого решения принимает странный парень, который уверен, что ничего сверхъестественного не существует, а взламывать замки можно и по инструкции.
– Хочешь сама попробовать? – огрызнулся Крот не поворачиваясь. – Маникюр испортишь, смотри.
– Со взрослыми так не разговаривают!
– Это ты так решила?
Отлично. Лара надулась и села обратно на вытертое место. Сопляк, недомерок, она в школе таких…
В школу она не вернется, если этот сопляк не взломает дверь. Лара засунула гордость куда подальше и промолчала, сделав вид, что копается в сумочке.
Хотя что такого могло ей понадобиться прямо сейчас?
Наконец, она достала записную книжку и ручку. Можно попробовать…
Мансарда снова наполнилась звуками патефона и мягким баритоном Вертинского. Игла с легким шипением скользила по пластинке, с каждым оборотом приближаясь к центру. За окном шумела гроза, но сквозь облака уже просвечивало настойчивое июньское солнце.
– Тебе следовало предупредить о визите, – прошипел кот Огюстен, легко царапая коготками поверхность дорогого ковра. – Ты же знаешь, я метеозависим.
– Ты зависишь только от собственной лени и желудка, приятель, – на перилах балкона, важно покачиваясь при каждом шаге, расхаживал огромный черный грач. – Благодаря первому я до сих пор жив вопреки второму.
– Ты скоро догонишь меня своими философствованиями, – Огюстен мурлыкнул и прыгнул на софу.
– Дурное дело нехитрое, – грач лукаво прищурился. – Как поживает твоя хозяйка, прекрасная мадемуазель Лулу?
Огюстен зашипел, топорща усы и оскалившись. Грач от неожиданности вспорхнул с балкона и сделал небольшой тур над крышей, после чего осторожно вернулся на прежнее место, убедившись, что приятель успокоился.
– Теперь она уже не мадемуазель, – вылизывая переднюю лапу пробурчал Огюстен. – Теперь говорят «гражданка». Или «товарищ». Ну как можно называть женщину товарищем? Не говоря уже об известном оксюмороне, который тут совершенно неуместен, это как минимум грубо.
Он принялся за вторую лапу.
– Ну и она теперь не Лулу, в довершение всех бед. Товарищ Пономарева, не больше – не меньше. Каково, а?
Грач чихнул, прикрываясь крылом, но кот все равно расслышал едва заметный
