в гости – напиться чаю, посмотреть туземную пляску женщин и т. п. Все эти любезные приглашения пришлось отклонить, в виду надвигавшихся сумерек и затруднительности путешествовать по горным дорогам в ночное время. Своею совершенно бескорыстной любезностью, предупредительностью и приветливостью эти добродушные горцы произвели самое благоприятное впечатление. Но жутко было вспомнить, что история сношений с этим добрым народом запечатлена железом и кровью. Еще более жутко почувствовалось, когда я узнал, что в селе нет школ, что грамотных только – мулла, да еще 2—3 человека, и что культурная раса, подчинившая горные племена, не внесла ничего нового и совершенного в этот быт, укрепленный преданиями и сложившийся в безвестной глубине веков.
При взгляде на здешние лица, безусловно, бросается в глаза весьма совершенный индоевропейский тип. Не только здесь, но и почти нигде на Кавказе я не встречал монгольских типов. По-видимому, далеко не легкая историческая задача – выяснить происхождение и генеалогию этих кавказских племен, – представляют ли они осевших в горах и обособившихся древних колонистов, или же зашли сюда во время великого переселения народов. С такими мыслями я простился с симпатичным муллой и его единоплеменниками. Шоссейная дорога, столь же замечательная по ландшафту, простирается до Евдокимовского укрепления, откуда начинается перевал в местности по ту сторону кавказского хребта. Уверяют, что от этого крайнего пункта шоссе до Тифлиса не более 75 вер., но дорога ненадежная и доступная лишь в хорошую погоду. Эта недостроенная и неоконченная дорога была намечена в качестве перевальной между Северным Кавказом и Закавказьем, но проведение рельсового пути до Владикавказа направило все грузовое и пассажирское движение через военно-грузинскую дорогу. Впрочем, было одно событие прискорбного характера, которое заставило вспомнить об этой забытой и заброшенной дороге – именно, холерная эпидемия 1892 года. В то время как в разгар эпидемии по железным дорогам и наиболее оживленным трактам учреждены были карантины и обсервационные пункты. Здесь, в горных теснинах, проход был свободен для каждого если были препятствия, то исключительно – созданные природой. Мне рассказывали, что этим обстоятельством пользовались пассажиры, отбывающие карантин близ Тифлиса, и перебирались через горы до Грозного, чтобы продолжать путь на Владикавказ и далее. Панический страх был столь значителен, что никогда не садившиеся на лошадь решались ехать верхом по тропе, с большой опасностью для жизни. В подобном сообщении нет ничего невозможного, и оно доказывает лишь, как мало действительны карантинные меры против заноса эпидемий, так как нельзя же расставить стражу на каждой проселочной меже и на каждой тропинке.
При проезде через такие горные укрепления, как Шатой и Евдокимовская, весьма любопытно также изучить быт военного населения этих укреплений,
