свое дело. Показал новичок себя хорошо. Заслужил одобрительного шлепка по холке от вожака, когда ухватил свою жертву так, что кровь брызнула во все стороны. Вражеская кровь пришлась и ему по вкусу. Как он убедился, в стае – совсем не страшно.
Путь, которым пришел в стаю новичок, не единственный и не основной. Другие никогда прежде не имели хозяев, и пришли естественным путем – путем самовоспроизводства.
Стая, куда он попал, оказалась сильной, злобной, а потому держала всех в страхе и повиновении. Нет, это оказались не просто одичавшие псы, а псы, зараженные опасной для окружающих болезнью, – бешенством.
Эта зараза не обошла стороной и его, новичка. Этого следовало ожидать. Бешенство – неотъемлемая часть дикарей, не признающих ни норм, ни правил, ни законов. Природа не знает средств профилактики, поэтому не противостоит. Гибнут бешеные псы или оказываются на какое-то время в лечебных изоляторах, где, якобы, их пытаются излечить от бешенства. Все напрасно. Оказавшись на воле, берутся за прежнее.
Собака – друг человека. Это так. Однако, одичав и заполучив вирус бешенства, становится злейшим и опаснейшим врагом, врагом хитрым, ловким, умным и коварным. Такому врагу, особенно, если он в крепко сколоченной стае, противостоять трудно и на пути лучше не попадаться.
Прибегнуть к отстрелу? Но, заявляют защитники, – это негуманно: жизнь, данная Богом, может быть отнята им самим и больше никем. Может, защитники и правы. Но…
Мы таким вот образом дискутируем, а они, тем временем, раз за разом выходят на дело, выходят смело, не страшась ни Бога, ни дьявола.
…Жизнь (не только в глухом бору) становится все более опасной, все более рискованной, все более непредсказуемой.
Глава 1
Труп в подъезде дома
Бесстыдница
Он дохлёбывал остатки борща, столь любимого им, когда на кухне появилась жена. Жена только-только из-под утреннего душа. От нее веет свежестью и еще чем-то неуловимым, однако необыкновенно приятным и знакомым. На ней – полупрозрачный розовый пеньюар (подарок мужа, когда-то привезенный из Москвы), струящийся легким облачком по ее все еще стройному, хотя и начавшему полнеть, телу. Она, заложив за голову ладони, медленно, будто ленясь, потянулась. Пеньюар раскрыл свои створки и…
Он, покосившись в ее сторону, отвернулся и пробурчал:
– Бесстыдница…
Хотел, кажется, еще что-то добавить, более весомое и аргументированное, но передумал. От жены он – без ума. Без ума – вообще, а тут, в частности, когда перед ним этакая прелесть, теряет рассудок. Нравится, когда, как вот сейчас, смыта «штукатурка» и предстает в своем естестве. Несмотря на сорок с хвостиком и двоих детей, жена по-прежнему очаровательна и на нее многие заглядываются. Наблюдая со стороны, как мужики облизываются, ревнует и, одновременно, гордится. У мужиков, при одном только взгляде, начинается обильное слюневыделение. Многие, не скрывая, завидуют, намекая,
