ее положение почти такое же, как у Серегина, а в некоторых отношениях, может быть, даже и выше. Дело в том, что Анне Сергеевне с высочайшей колокольни наплевать на всю эту статусную показуху, чего она желает и всем остальным. Искренне завидую – я так не могу.
Просто с первого взгляда очень сложно определить внутреннюю иерархию и взаимоотношения внутри отряда Серегина, ведь я пока лично не знакома с еще двумя ключевыми персонажами – некими Колдуном и отцом Александром, о которых я уже так много наслышана. Кажется, это как раз они встречают нас там, где ряды телег заходят один за другой, образуя проход на внутреннюю территорию лагеря. Мужчина, одетый так же, как и большинство людей капитана Серегина, но только с полуседой бородой и большим, украшенным каменьями, православным крестом на груди; а так же немного неуклюжий коренастый мальчик, десяти-двенадцати лет от роду, держащийся за руку мужчины.
Слова «одиннадцатилетний мальчик» обычно вызывают у меня только одну ассоциацию – маленький сорванец, шкода и ябеда, ибо таков мой двоюродный брат, единственный ребенок примерно такого возраста, которого я знала уже будучи взрослой. Тут явно был совсем другой случай – мальчик по имени Дмитрий совсем не походил на то ужасное рыжее растрепанное чудовище, которым был мой кузен. Совершенно по-взрослому пожав мне руку, он на мгновение задержал мою ладонь в своей, и при этом у меня по затылку будто побежали маленькие холодные мурашки, впрочем, исчезнувшие в тот момент, когда мальчик выпустил мою руку из своей. Что это было, я так и не поняла – могу только сказать, что еще ни разу в жизни не испытывала подобных ощущений.
Рукопожатие отца Александра ощущалось совсем по-иному, возникло ощущение легкого головокружения, трепета и эйфории. Рука его была мягкой, а голос успокаивающим. Некоторое время назад я даже сомневалась, будет ли полезен для мой души разговор со священником из иного мира, но теперь у меня разом пропали все сомнения, и я спросила у отца Александра о возможности поговорить с ним как с духовным лицом, наедине, для того, чтобы я могла облегчить перед ним свою душу и задать ему несколько смущающих меня вопросов.
– Хорошо, дочь моя, – ответил тот, на мгновение задумавшись, обволакивая меня теплым и ласковым светом своих голубых глаз (поистине такой взгляд бывает только у священника), – лучше всего сделать это прямо сейчас, потому что, как только стемнеет, у нас, вполне вероятно, опять будут немного незваные гости.
– А почему «немного незваные», батюшка? – удивилась я странной формулировке.
Беседуя, мы медленно удалялись в сторону от основной группы людей капитана Серегина.
– А потому, – улыбнувшись, ответил священник, – что мы их никогда не зовем, но особых проблем их визиты нам не доставляют, а иногда от них даже бывает польза, вот потому они и «немного незваные».
– И что, правда, что один из этих гостей – сам древнегреческий бог Гермес? – задала я следующий вопрос,
