с моё – поймёшь. Главное, чтобы у тебя появился шанс на «пожить с моё».
Я дам тебе этот шанс. И Косте, и его технарям. И пассажирам, которые, если взорвётся хотя бы один реактор, испарятся в миллионноградусной вспышке. Взрыв реактора – это вам не фотосфера звезды…
Я – должен их спасти. Любой ценой. Это первое и главное, чему учат нас, космических пилотов.
В инструкции командира есть параграф, не подлежащий разглашению. Буду действовать по нему, ситуация ведь – нештатнее некуда.
Убираю все психологические барьеры между своим разумом и нейроинтерфейсом. Знаю, что это опасно, но – «любой ценой» ведь, не так ли?.. Всего лишь раз, на занятиях, да под присмотром целого консилиума врачей, мы отрабатывали полное слияние с квантовым кластером. До сих пор не могу забыть… Я становился кораблём. Нет – скорее, корабль становился мной. Я был мозгом, его системы – моими «руками», «ногами», его сенсоры – моими органами чувств… Это было завораживающе, как бездна космоса… и ещё невероятно страшно. Пугало ощущение потери человеческого естества, и психологическая «отдача» была настолько сильной, что мы ещё месяц проходили реабилитацию.
После этого занятия на другие специальности переводится больше всего курсантов. Надо ли объяснять, почему?
«Меркурий» был похож на израненного, полупарализованного человека. Он… то есть я, был на три четверти глух и почти слеп. Судорожные конвульсии умирающего двигателя – последнее, что он… то есть я, мог предпринять, чтобы отойти как можно дальше от убийственного потока. И подползти поближе к планете. Ещё работали главный и вспомогательный реакторы – два могучих сердца в моей груди, готовых из-за критических повреждений защиты пойти вразнос. Держу их ритм… то есть режим работы из последних сил. Иначе смерть, или из-за их остановки, или из-за «инфаркта» – взрыва.
«Технари в капсулах, командир».
Знаю, Томми. Катапульты в порядке. Замечательно. Простите меня, братишки. Вы должны жить. А я останусь.
Удачи вам.
«Майки, ты сволочь!!! Я тебе задницу надеру, когда всё закончится!»
Вот и хорошо. Просто отлично. Связь в индивидуальных капсулах работает исправно, значит, их найдут быстро. Извини, Том, мне даже «пиндосом» тебя обозвать некогда. У меня движок на пределе и скорость ещё не погашена.
Всё было, как тогда, на том памятном уроке. Всё, кроме одного.
Почему-то не возникло чувства потери индивидуальности. Я был истерзанным кораблём, оставаясь человеком.
Может быть, причина была в том, что во мне жило и командовало всем существом гипертрофированное учёбой чувство долга? Долга по отношению к двумстам пассажирам, полностью зависевшим от моих действий?
Бог его знает. Не время сейчас философствовать. Сейчас я – корабль. Я должен погасить скорость хотя бы до планетарных значений.
Точка.
Об остальном можно будет порассуждать на досуге. Когда всё закончится.
– …Да уж, лажанулись вы, ребята. Отправить пилота дальнего космоса в каботажный
