же вызвал санитаров и велел отправить главврача на "тот свет" с диагнозом: клиническая смерть, наступившая в результате кашля, вызванного простудой. Что санитары и сделали!
Всё бы ничего и всё сошло бы с рук Василию Ивановичу, и исполнял бы он свою должность и по сей день, но в "День памяти узников Бухенвальда", отмечавшегося в городе, он выпустил всех психов из больницы и они устроили невероятные, жуткие погромы по всему городу (а психов было 320 человек). Они сделали это, как показательную месть гитлеровскому фашизму, после чего население города уменьшилось вдвое!
И после этого Василия Ивановича водворили на прежнее место, на койку. И на этом эта история и кончилась.
12 февраля 2003 года.
4. Басня о чертях.
Нелёгкие черти выскочили сегодня из старого ящика из-под муки, который поставили на Ямской площади за воротами мельницы! Черти выскочили нелёгкие, но полетели легко, растопыря лапы, выставив хвосты и рога! Чёрта было четыре.
А вы сколько думали? Ах, вы ничего не думали! Ну, не беда – вам не повредит меньше думать!
А черти летели от Ямской площади по Конюшенной улице, облизываясь, улыбаясь, хохоча, матерясь, попивая "горилку" (вырывая её когтистыми лапами друг у друга и закусывая солёными огурцами), сбивая с прохожих шляпы и громко гогоча им вслед!
Урядник местного полицмейстерства Глобидон Амбулаторьевич Губочмоп стоял в конце Конюшенной улицы (в полицейской мощной каске с гербом, в форменном мундире с пряжкой, в больших, тяжёлых сапогах с железными подошвами), толстые, волосатые руки слегка уперев в бока и спокойно ждал, когда черти подлетят ближе. Рожа Глобидона Амбулаторьевича почти ничего не выражала.
Черти, весело хохоча, облизываясь, попивая "горилку", визжа и гогоча, подлетали всё ближе и перед самым Глобидоном Амбулаторьевичем слегка замедлили лёт, несколько вытаращившись усатыми бровями и злыми глазами на непонятную фигуру в блестящей, жёлтой каске. Глобидон Амбулаторьевич стоял, как памятник – не шевелясь, совершенно-спокойно. Но когда они подлетели ближе, он схватил мощной волосатой рукой (грубыми, цепкими полицейскими пальцами) за загривки сразу двух чертей и другой рукой двух других и поволок в участок! Черти попробовали, было, взвизжать, заругаться "матом", засучить ногами, замотать бородами, плеваться и дуть на Глобидона Амбулаторьевича, но тот (со словами: "У меня не попляшете!") поволок их быстрым ходом – и через пять минут черти уже сидели в кутузке – холодной, сырой, со склизкими стенами, тёмной, ветреной (с незастеклённой решёткой оконца) и с рябыми, прыщавыми жабами, выглядывающими из разных углов.
Чертям стало грустно. Вообще – это хорошо, когда чертям грустно – тогда, значит, ангелам весело!
Это ведь – как две несовместимые глобальные субстанции: черти и ангелы! Что им вместе не ладится? Что за сущность (принципиальная схема) тех и других – направленная на взаимоуничтожение?! И от этого на Земле войны, раздоры, драки, кровь, насилие,
