к ручке зонта, норовящего сорваться со спиц и упорхнуть вслед за летящим впереди полиэтиленовым пакетом, и обреченно засеменилак остановке. Но не к той, которая через дорогу, а на Самотеку, где оборудованы два современных павильончика для пассажиров. Крыша над головой в такую погоду просто необходима.
Пассажиры в количестве пяти человек теснились под одним из стеклянных навесов. Остановка хорошо освещалась, и каждый человек был, как на ладони.
«Сбились в кучу, словно воробьи, – подумала Даша, перебегая наискось Садовое кольцо. – И правильно делают, вон, как завывает ветрище». Она вторично нарушила правила дорожного движения, миновав последний рубеж на красный свет, и присоединилась к ожидающим пассажирам. Те что-то бурно обсуждали – волей-неволей пришлось прислушаться.
– Еще чего!? – громко возмущался пожилой лысый толстячок. – А на что милиция? Куда она смотрит?
– Вот именно, милиция! – вторила ему важная дама, разодетая не по погоде в каракулевую шубу и высокую старомодную шапку с торчащими соболиными хвостиками. – Это их работа. Я даже с места не сдвинусь.
Женщина в подтверждение своих слов демонстративно села на железную скамейку.
– И вообще, я автобус жду! – мужчина хотел произнести фразу категорично и зло, но получилось совсем по-детски. Его капризно оттопыренная губа рассмешила Дашу, и она невольно спросила:
– А что случилось-то?
Толстяк недовольно покосился на нее и процедил сквозь зубы, мотнув головой направо:
– Там валяется пьяный бомж, а этот придурок (он ткнул пальцем в спину обладателя пуховика ядовито-красного цвета) говорит, что умирает.
Парень в пуховике обернулся, но не отреагировал на фразу в свой адрес, а сразу посмотрел на Дашу – дерзко и вызывающе. Окинул цепким взглядом сверху донизу, хотел что-то сказать, да, видимо, передумал. Лишь криво усмехнулся и снова уткнулся в мутное стекло павильона.
Женщина проследила за взглядом парня, увидела, что на скамейке под соседним навесом лежит человек и, ни секунды не раздумывая, шагнула под дождь. Шагнула, потому что по-другому поступить не могла. «Беду надо предотвращать» – это Даша усвоила еще в детстве. Так всегда говорила ее мать, этого правила придерживался покойный отец, этому следовала всю свою жизнь она сама.
Мужчина лежал с широко открытыми глазами и, не мигая, смотрел в темное небо. В том, что это бомж, Даша нисколько не сомневалась. Она на своем веку повидала немало бродяг, ей было достаточного беглого взгляда, чтобы определить – перед ней именно бомж. Несмотря на то, что он был опрятно одет, не издавал отвратительного запаха, и никаких громоздких котомок – вечного атрибута попрошаек – поблизости не наблюдалось. Выдавали руки: красные, обветренные, все в цыпках и коростах, с тугими узлами на сгибах, с грязью под давно нестрижеными ногтями. Выдавали жиденькие, засаленные седины, торчащие из-под вязаной шапочки, нелепой и неестественной в своей белизне посреди
