завели Марка в его комнату и усадили на кровать. Взглянув на Пукана, который с удивлением рассматривал своего соседа, пребывавшего в состоянии прострации, один из них пригрозил ему пальцем, и тот тут же сделал вид, что занят разглядыванием бородавки на своей ладони. Смерив его подозрительным взглядом, медработник поставил перед Марком пару новых тапок, завернутых в целлофан, и поспешил за своим коллегой. Наконец, когда сотрудники клиники вышли и закрыли за собой дверь, толстяк на полусогнутых ногах подкрался к Марку и, протянув руку, трижды тронул его на плечо:
– Раз, два, три?
Не заметив никакой реакции, он с задумчивым видом почесал затылок, после чего вернулся на свое место и стал терпеливо ждать, когда напарник придет в себя. Тем временем в голове Марка творился настоящий апокалипсис. Он чувствовал, что ответ на вопрос, который он все никак не мог сформулировать, находится прямо перед ним, но у него все не получалось ухватить его за хвост. Скользкий, как слизняк, он постоянно терялся, и мужчине приходилось снова искать его в куче мусора, которым была забита его черепная коробка.
– Морской конек, – говорил ему Лысый, когда им удавалось остаться наедине. – Красивый. Любишь морских коньков?
– Нет, не люблю, – качал головой Марк.
– Если не любишь их, значит, никогда не видел. Только на картинках, верно? Не может быть, чтобы кто-то, кто хоть раз наблюдал за ним, остался бы равнодушным. А самолеты? Любишь самолеты?
– Не люблю.
– Вот, видишь, как все просто. Морских коньков и самолеты ты не любишь, это уже что-то. А компьютеры?
– Фу.
– Великолепно. А что насчет бумаги? Любишь бумагу?
– Бумагу люблю.
– Писать? Или читать? Или просто смотреть?
– Не знаю. Наверное, больше писать. Надо попробовать.
– Очень хорошо. Дам тебе карандаш и ручку – что возьмешь?
– Ручку, конечно. Зачем мне карандаш? Только нужно две.
– Почему именно две?
– Ну, как же. Одна синяя, другая красная.
Раз, два, три. Марк открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на Пукана, который, не вытерпев, снова подошел к нему и теперь тыкал соседа пальцем.
– Прекрати.
– Сейчас, сейчас, – толстяк торопливо закончил отбивать какое-то число, как человек, которому необходимо было выговориться, и только после этого с улыбкой выпрямился. – Тебя что, опять пытали?
– Нет, с чего ты взял?
– Вернулся не в себе.
– Может быть, распылили что-нибудь в воздухе. Прикосновение, укол зонтиком, кофе… Хотя, нет, я не пил ничего. Гипноз, может быть. Да мало ли что. Ответь лучше, что ты им сказал.
– Я? – испугался Пукан. – Ничего, честное слово! Я даже не виделся ни с кем.
– Значит, все еще впереди. Вот видишь, как хорошо,
