я говорила, что кто-то будет!
Та, большеглазая брюнетка, перемазанная помадой и тушью, удивлённо захлопала ресницами:
– Но ведь уже больше, чем полчаса.
Первая показала наручные часы, несуразно большие на её запястье:
– Я засекала.
– Мухлёжница, мухлёжница!
Китти, уже успев мило улыбнуться обеим, стояла на лестнице, Феликс же притормозил у нижней ступеньки: вдруг очень захотелось их спросить, на что же они поспорили. Однако он вовремя вспомнил, что сходу заводить здесь хоть какие-то знакомства совершенно необязательно, и двинулся по лестнице вслед за Китти.
Второй этаж пустовал, и сразу становилось ясно почему. Жар печей, горевших внизу, сюда почти не доходил. Впрочем, всё же было заметно теплей, чем на улице.
Китти оглядела помещение. Тихо спросила:
– Попробуем поспать?
Феликс кивнул. Возвращаться обратно через все закутки и коридоры, после искать ночью машину в глубине леса казалось теперь делом почти неподсильным.
Впрочем, как он быстро понял, заснуть здесь было не намного легче.
«Ящик» продолжал жить: он шептался, скрежетал, звенькал чем-то и шушукался на десятки голосов, иногда снизу нёсся отборный мат вперемешку с возвышенной патетической речью и так по кругу.
Это бы ничего, но каждый шорох и вздох напоминал о дверях, которые не закрывались здесь полностью, о множестве незнакомых людей, у любого из которых может быть свой повод и своя выгода, о том, что вспомнили выключить телефон только перед самым городом…
Снизу у лестницы раздался испуганный вскрик, затем смачный шлепок и следом звонкое «Жанчик, дура, не подкрадывайся!»
Ещё один звук раздавался периодически, и он был настойчивее, постояннее других. Он повторялся то здесь, то там: лёгкое скрёб-поскрёб, в углу, за стеной, казалось уже, во всех стенах всего дома. Будто это время бежит и подтачивает одну за другой перекладины лестницы. Истекает.
Китти вздрогнула и тоже не спала больше (они лежали в обнимку, так было теплее). Наверняка пялится сейчас в темноту, как и он.
– Как думаешь, что это? – шёпотом спросил Феликс.
Она вслушалась, так же шёпотом предположила:
– Крысы?
– Надеюсь, те, что с хвостами.
– Я тоже надеюсь.
Они помолчали ещё немного. Каждый делал вид, что спит. Скрёб-поскрёб. Скрёб-поскрёб…
– Сибилла могла нас выдать, – сказала Китти.
– Уедем завтра утром.
Она ничего не ответила.
– Или тебе надо отдохнуть? – вспомнил Феликс. – Сколько дней за рулём.
– Я бы, конечно, не отказалась, но в сложившихся обстоятельствах лучше и правда ехать.
Шорохи вдруг притихли. Сначала Феликс не понял отчего, но тут услышал будто бы другой звук. Или… показалось?
– Слышишь? Как будто где-то свирель.
Китти помолчала.
