если своих не хватит. Разом перекрыть все точки и центры, чтобы осадить собак, забывших родину, дом и хозяина. Потом перешел к любимой теме: с какого времени то или иное княжество можно считать составной частью страны? И до какого времени считать его свободным? И как эту свободу понимать?
– Текст принес? – перебил его Ладо.
Зура передал несколько страниц. Он писал повесть про древние времена и давал Ладо по главам на правку. По словам Зуры, бо́льшая часть была готова, осталось несколько глав, концовка. Странно! Пишет о старом, а беспокоится о будущем!.. И много таких. Ладо как-то попал на их сходку (не было места уколоться, и он попросился к Зуре в ванную). Пока готовил раствор, слышал краем уха, как Зура и его приятели вели степенные беседы о свободе, рабстве, о выходе из империи, если надо, немирным путем. Шли подсчеты бронемашин, снарядов и ресурсов для свержения коммунистов. «Грузия от моря до моря!» – шуршали они линейкой по карте, измеряя расстояние от Понта до Каспия…
Ладо попытался вновь заснуть, но затрещал телефон. Его любовница, Нана.
– Подожди! – прошептал Ладо и вышел посмотреть, нет ли кого в квартире. Пусто. Жена – на работе, мать – за покупками, сын – в школе. Он вернулся к телефону.
Нана была очень раздражена. Оказывается, вчера она весь вечер просидела в квартире уехавшей подруги, ожидая его, а он в это время сидел в мастерской у Художника, ожидая Кукусика с кокнаром. Но Кукусик исчез. В итоге – ни кокнара, ни Наны. Она злобно напомнила ему, что такое происходит не в первый раз, и ее терпение подошло к концу:
– Мне эти твои наркоманы неинтересны. Кукусики-Мукусики!.. Я тебя жду, жду, а ты…
– Послушай, я же не виноват, что этот проклятый Кукусик куда-то провалился! – огрызнулся Ладо. – Я и так умираю, напились потом… А еще ты меня грызешь! Мне плохо!
– А мне, по-твоему, хорошо?! – взвилась Нана.
Последовали привычные упреки в эгоизме, хамстве, жалобы, угрозы. Он равнодушно внимал им, от всей души желая, однако, чтобы Нана сейчас оказалась рядом. Он так и сказал ей.
– Да я прекрасно знаю, чего тебе от меня нужно, – вздохнула она. – Только одного! Знаю! Хотя и этого, видно, уже не надо, раз вчера не явился… А могли бы побыть хоть немного по-человечески, в квартире… – Затем она заявила, что больше не собирается выбегать «на часок», что она не шлюха по вызову, что все это ей осточертело. – Я хочу семью, детей, свой дом, а вместо этого, как собачонка, бегу, куда поманишь! Все знают, что я твоя любовница! Пальцами показывают! А я хочу жить нормально!
– Но что же делать? – спросил он, окончательно просыпаясь и сознавая справедливость ее доводов.
– Раз ты все равно не собираешься на мне жениться, тогда будем считать, что я свободный человек и могу делать, что хочу! – заключила она металлическим голосом.
– Давай, делай, запретить не могу…
Она недобро засмеялась:
– И сделаю! И так сделаю,
