флегматично ответил сэр Ральф, не обращая внимания на укоризненный взгляд Индианы.
Тут появилось четвертое лицо – правая рука хозяина дома, старый сержант, когда-то служивший в полку господина Дельмара.
В немногих словах он сообщил полковнику, что, по его наблюдениям, жулики, ворующие у них уголь, залезали в парк в предшествующие ночи как раз в эту пору, и потому он пришел за ружьем, чтобы обойти парк перед тем, как запереть ворота. Господин Дельмар, усмотрев в этом происшествии какое-то воинственное приключение, тотчас же схватил охотничье ружье, дал другое Лельевру и уже пошел к дверям.
– Как? – в ужасе воскликнула госпожа Дельмар. – Вы собираетесь убить несчастного крестьянина из-за мешка угля?
– Убью, как собаку, каждого, кто бродит ночью в моих владениях, – ответил Дельмар, раздраженный ее словами. – И если вы знакомы с законом, вы должны знать, что законом это не карается.
– Отвратительный закон, – с жаром возразила Индиана, но тотчас же сдержала себя и прибавила более мягко: – А как же ваш ревматизм? Вы забыли, что идет дождь? Вы завтра же заболеете, если выйдете сегодня вечером.
– Видно, вы очень боитесь, что вам придется ухаживать за старым мужем, – ответил Дельмар и, хлопнув дверью, вышел, продолжая ворчать на свои годы и на жену.
Глава II
Индиана Дельмар и сэр Ральф (или, если вам угодно, мы можем называть его господином Рудольфом Брауном) продолжали сидеть друг против друга так же спокойно и невозмутимо, как если бы муж все еще находился с ними. Англичанин вовсе не думал оправдываться, а госпожа Дельмар чувствовала, что у нее нет оснований серьезно упрекать его, так как он проговорился из добрых побуждений. Наконец, с усилием прервав молчание, она решилась слегка пожурить его.
– Вы поступили дурно, дорогой Ральф, – сказала она. – Я запретила вам повторять слова, вырвавшиеся у меня в минуту страдания, а с господином Дельмаром я меньше чем с кем-нибудь хотела бы говорить о своей болезни.
– Не понимаю вас, дорогая, – ответил сэр Ральф, – вы больны и не желаете лечиться. Мне пришлось выбирать между возможностью потерять вас и необходимостью предупредить вашего мужа.
– Да, – грустно улыбаясь, сказала госпожа Дельмар, – и вы решили предупредить «высшую власть».
– Вы напрасно, совершенно напрасно, поверьте мне, настраиваете себя против полковника: он человек честный и достойный.
– Но кто же возражает против этого, сэр Ральф?..
– Ах, да вы первая, сами того не замечая. Ваша грусть, болезненное состояние и, как он сейчас сказал, ваши покрасневшие глаза говорят всем и каждому, что вы несчастны…
– Замолчите, сэр Ральф, вы слишком далеко заходите. Я не разрешаю вам высказывать свои догадки.
– Я вижу, что рассердил вас, но ничего не поделаешь. Я неловок, не знаю тонкостей французской речи, и, кроме того, у меня много общего с вашим мужем: я, как и он, совсем не умею утешать женщин ни на
