style="font-size:15px;"> В ответ Лелия только расхохоталась.
– Подойди сюда, – сказала она, притягивая его к себе своей холодной, посиневшей рукой, – подойди сюда, священник, и поговори со мною о Боге. Ты знаешь, зачем тебя позвали сюда? Тут есть душа, которая покидает землю, и надо направить ее на небо. Можешь ты это сделать?
Оцепеневший от ужаса священник молчал.
– Послушай, Магнус, – сказала она с печальной иронией, поворачивая к нему свое бледное лицо, уже покрытое тенью смерти, – выполняй миссию, которую тебе доверила церковь, спасай меня, не трать времени зря – я скоро умру!
– Лелия, – ответил священник, – я не могу спасти вас, вы это отлично знаете: вы сильнее, чем я.
– Что это значит? – спросила Лелия, приподнимаясь со своего ложа. – Неужели я уже в стране грез? Неужели я больше не принадлежу к человеческому роду, который пресмыкается, просит и умирает? Неужели этот объятый ужасом дух не человек, не священник? Не помутился ли у вас разум, Магнус? Вы вот стоите передо мною живой, а я умираю. И вместе с тем мысли ваши путаются, и ваша душа слабеет, в то время как моя спокойно просит дать ей силу взлететь ввысь. О вы, маловерный, призовите Бога к вашей умирающей сестре и оставьте детям этот суеверный ужас; он способен только внушить жалость. В самом деле, кто такие вы все? Вот изумленный Тренмор, вот Стенио, юный поэт; он смотрит на мои ноги, и ему кажется, что на них когти. А вот и священник, он отказывается дать мне отпущение грехов и напутствовать меня! Неужели я уже умерла? Неужели все это сон?
– Нет, Лелия, – сказал наконец священник голосом печальным и торжественным. – Я не считаю вас злым духом. В злых духов я не верю, и вы это хорошо знаете.
– Ах! Ах! – воскликнула она, поворачиваясь к Стенио. – Послушайте только этого священника. Нет ничего менее поэтичного, чем человеческое совершенство. Хорошо, отец мой, давайте отвергнем Сатану, осудим его на небытие; я не дорожу союзом с ним, хотя все демоническое теперь в моде и это он внушил Стенио хорошие стихи в мою честь. Если дьявол не существует, я спокойна за свое будущее. Я могу хоть сейчас расстаться с жизнью, и в ад я не попаду. Но куда мне тогда идти, скажите? Куда вам угодно меня направить, отец мой? Вы говорите, на небо?
– На небо! – воскликнул Магнус. – Вас на небо? И ваши уста дерзнули произнести это слово?
– А что, разве неба тоже не существует? – спросила Лелия.
– Женщина, – ответил священник, – для тебя его не существует!
– И это называется утешитель! – воскликнула она. – Но раз ты не можешь спасти мою душу, пусть приведут врача и пусть он за любые деньги спасет мне жизнь.
– Мне тут нечего делать, – сказал доктор Крейснейфеттер, – болезнь развивается нормально, и все известно наперед. Вам хочется пить? Так пусть вам принесут воды, и успокойтесь. Будем ждать! Лекарства вас сейчас могут убить. Предоставим все природе.
– Добрая природа! – сказала Лелия. – Мне бы хотелось призвать тебя! Но где ты, где твое милосердие, где твоя
