оболочки. Вам не благотворительность развивать надо, а прежде всего людям мозги на место поставить. Пропагандировать здоровое питание, спорт. Культ красивого тела. У вас есть волейбольная площадка?
Мужчины переглянулись.
Марк неуверенно ответил:
– У Кремера на вилле теннисный корт.
– Он матчи для других жителей проводит?
– Какие матчи? – хмыкнул мэр. – Так, с сыном постучат иногда.
– А я имею в виду общую для всех волейбольную площадку. У вас ведь имеется какой-нибудь парк? Там и устроить.
– Никто не пойдет, – заверил Марк.
– Конечно, не пойдет. Сначала придется всех вытягивать, организовывать. А потом войдут во вкус. Уверяю.
– У вас имеется опыт подобной работы? – пристально взглянул на нее Филипп Борисович.
– Массовиком-затейником пока не была, – улыбнулась Татьяна. – Но сама веду здоровый образ жизни. И отрекламировать могу что угодно. Вы об этом, несомненно, знаете.
Она самонадеянно считала: ей прямо сейчас отдадут работу мечты. Еще и поторговаться получится – за более высокую зарплату.
Но мэр снова развалился в кресле, распустил живот и отмахнулся от нее вялой ладошкой:
– Спасибо, Татьяна. Через неделю дадим знать, что мы насчет вас решили.
А Марк улыбнулся – грустно и виновато.
«Все-таки воскресенье насмарку».
Садовникова хмуро проследовала через предбанник и даже охраннику на выходе не улыбнулась, хотя он и дверь прибежал для нее распахнуть, и в глаза преданно заглядывал.
Шла к машине, сердито думала: «Бред натуральный. Остров на Карибах – но законы российские. Да быть такого не может! Прав Чайкин: подстава. На дурачков расчет. Да еще собеседование устроили на выселках, в каком-то недострое».
Правда, Демьян раньше никогда не подводил. Все его предложения были реальные, более чем достойные. Блогер с благотворительницей – тоже довольно известные шишки. Ради пустяка на дальнюю окраину Москвы не поедут. И краснеть-волноваться не будут.
Впрочем, Татьяне быстро надоела дедукция. Она села в своего красавца «Инфинити» (вдвойне приятно, что не от любовника цацка получена, а честно заработана). Аккуратно тронулась. Снег усилился, ветер трепал голые деревья и рекламный щит с девушкой и надписью «Я свободна!».
Садовниковой вдруг вспомнился старый-престарый журнал «Семья и школа» (у отчима целая подшивка имелась – воспитывал падчерицу по науке). Недавно от скуки пролистывала, наткнулась на письмо женщины. Та недавно развелась с никчемным мужем и гордилась, что теперь ни от кого не зависит. Таня тогда порадовалась за неведомую читательницу. Но дальше в журнале шли комментарии. Предшествовал им суровый заголовок: «Свободна. От чего?»
Кандидаты наук, психологи и прочие ученые наперебой доказывали: одной – плохо. Одной – нельзя.
Иногда – серыми зимними сумерками – Садовникова с ними соглашалась.
Она включила щетки на максимальный
