каждую ночь.
– Так, значит, мы будем иметь удовольствие сегодня видеть ее?
– Нет, вы ее не увидите. Дама эта очень вежлива, она только желает, чтобы к ней входили порядком; она даже сама приглашает проезжающих войти, и если на ее зов они не обращают внимания, тогда она опрокидывает их кареты, сбивает с ног лошадей, а если идут пешком, тогда скатывает на дорогу такое множество камней, что ходьба по ней делается невозможной. Так и сегодня, должно быть, она с высоты башни или террасы приглашала нас войти, потому что говорите, что хотите, а несчастье, которое с нами случилось, совсем неестественное, и если бы вы непременно захотели продолжать путь, то вышло бы еще хуже.
– А! теперь я понимаю, почему ты нашел невозможным сопровождать нас в какое бы то ни было другое место.
– В другом месте и даже в самом городе вам бы было гораздо хуже: там не было бы так чисто, разве только ужин был бы лучше… хотя я нашел его очень хорошим!
– Да, его было совершенно достаточно, и я нисколько не огорчаюсь, что я здесь. Послушай, мне бы хотелось поскорей узнать все, что только относится к даме под покрывалом. Я думаю, что когда к ней являются без приглашения, то она не бывает этим особенно довольна?
– Она не сердится и не показывается, – ответил извозчик, – ее никто не видел, но иногда голос ее слышался, и, если она кричит вам: «Уходите!», тогда волей-неволей вы чувствуете себя обязанным повиноваться, вас что-то невольное, невидимое подвигает вперед, будто сорок пар лошадей тянут вас вон.
– Тогда и с нами может повториться то же самое, потому что она нас не приглашала.
– Извините, сударь, я уверен, что она приглашала нас, но только мы не обратили на это внимания.
Тогда Флошарде вспомнил, что маленькая Диана слышала, будто бы статуя, стоящая на террасе, звала ее.
– Говори тише, – сказал он извозчику, – этот ребенок и без того бредил о чем-то в этом роде, и мне бы не хотелось, чтобы она верила в подобные глупости.
– А! – вскричал простодушно Романеш. – И она слышала!.. Вот видите, сударь, значит это так! Дама под покрывалом обожает детей, и, когда она увидела, что вы не уверовали в ее приглашение, она перевернула карету.
– И испортила твоих лошадей? Это уж совсем не годится для такой гостеприимной особы!
– Если вам сказать истинную правду, сударь, так мои лошади не особенно расшиблись, у них только показалось немного крови, вот и все. Весь свой гнев она обратила на карету, и если нам завтра и не удастся починить ее, то мы найдем другую; вы опоздали всего на несколько часов, потому что все равно хотели провести ночь в Сен-Жан-Гардонанк. Но, может быть, вас где-нибудь ждут и вы боитесь, что будут беспокоиться, если вы не приедете в назначенный день?
– Конечно, – ответил Флошарде, который несколько боялся философской беззаботности доброго извозчика или вторичного исполнения какой-нибудь новой прихоти дамы под покрывалом.
На самом же деле Флошарде никто не ожидал в назначенный
