и это помогло мне интеллектуально развиваться, научиться избегать практически религиозных догм, навязанных нам Москвой. Сартр был в оппозиции к собственным идеям от имени солидарности с борцами. Его страстный пример помог мне выжить перед лицом геополитических катастроф. Великий драматический писатель, истинный философ, настоящий революционный боевик, который не боялся говорить правду публично и публично же отстаивать свои принципы.
В Лондоне Карлос учился, познавал западный мир и его гениев, а также выполнял отеческие функции для своего брата Владимира. Владимир, самый младший из братьев, потом рассказывал, как Ильич отучал их от вредных привычек:
– Я помню один случай, когда мне было 13 или 14 лет и Ильич взял меня с собой в кинотеатр на мой самый первый фильм. Это было про жизнь генерала Паттона. В то время я начал покуривать, и однажды наш брат Ленин нашел у меня пачку сигарет и хотел рассказать все матери. Но вдруг пришел Ильич и спросил, что происходит. Ленин объяснил, что нашел сигареты. Он отвел меня в сторону и усадил меня с ним. Он закурил сигарету и сказал мне курить. Я начал кашлять, тогда он дал мне виски и велел выпить. Конечно, это был первый напиток, который я попробовал, и мне сделалось дурно. Тогда Ильич сказал мне: «Посмотрите, вы не знаете, как курить, и не знаете, как пить, если в следующий раз, когда я увижу коробку сигарет или когда от вас будет пахнуть спиртным, а вы не научились пить, я дам вам взбучку, сударь, вы будете наказаны. Но если вы научились курить и пить, мы пойдем на вечеринку вместе.
Потом британские журналисты попытаются представить двух братьев настоящими прирожденными убийцами, которые исправно тренировались в стрельбе в Кенсингтонском элитном клубе. Ну как иначе, ведь еще в детский манеж им святая Эльба подкладывала советские гранаты! Конечно, юноши должны были много стрелять! Вот только в журнале регистраций этого клуба нет ни Санчесов, ни Рамиресов, ни других охочих до оружия венесуэльцев.
На самом деле в короткий лондонский период Ильич все свободное время посвящал светским и интеллектуальным мероприятиям, а не стрельбе. Эльбу нужно было сопровождать на регулярные вечера, устраиваемые венесуэльским посольством. Уже там он мог демонстрировать свою утонченность и светскость: одетый в сногсшибательный даже по английским меркам костюм, Ильич вальяжно вел светские беседы с дипломатами и большими шишками, приглашенными послом. В этом образе он выглядел значительно старше своих лет. Есть фотография, на которой запечатлен один из таких приемов: Ильич стоит позади своей матери, слегка поддерживая за руку молодую брюнетку. Он усмехается.
Ильич привык жить в комфорте. Сам он замечал, что живет как в последний день:
– Если ты революционер, то твоя жизнь может оборваться в любую минуту. Поэтому я люблю, когда есть хорошая выпивка, вкусная еда и дорогие сигары. Нет ничего плохого в мягкой постели или танцах. Или, может быть, кому-то станет плохо от того, что я люблю играть в карточные
