тем или иным объектом. Но к этому исходному насилию добавляется вторичное, или миметическое, насилие: другой человек предстает как агрессор, что увеличивает количество насилия. Взаимное насилие сопровождается ростом насилия, что в конце концов приведет к уничтожению человечества. Это называется апокалипсис.
Вот что предвидел накануне смерти Клаузевиц, так и не закончивший свой труд.
Клаузевиц против гуманизма
К адвокату приходит супружеская пара лет девяноста.
– Мы хотим развестись, – говорят супруги.
– Но почему?
– Как это почему? Потому что мы терпеть друг друга не можем!
– Вот как? И давно это у вас?
– Давно? Еще бы не давно! Уже лет семьдесят как!
– Вы хотите сказать, что не выносите друг друга уже семьдесят лет?
– Вот именно! Семьдесят лет!
– Но почему же вы раньше не развелись?
– Как это почему? Мы ждали, пока дети умрут.
Все события XX в. подтверждают, что переход к последним крайностям стал реальностью. Две мировых войны представляют собой идеальный архетип этого явления: тотальная война, мобилизация всех ресурсов каждой страны, десятки миллионов жертв, участие многих десятков стран. Настоящая сверхпроизводительность, которая наверняка понравилась бы Клаузевицу. Он был бы вынужден признать, что по сравнению с XX в. Наполеоновская эпоха с ее заглавным героем – амбициозным корсиканцем – и окружающей его легендой – просто салонная игра. Он всего лишь пошел на Москву и погубил свою армию. Не то что другой упрямый идиот, который убил 28 миллионов русских, а армию потерял под Сталинградом. Согласитесь, совсем другой размах.
После этих событий мы можем апостериори взглянуть на Клаузевица с двух точек зрения: позитивной и негативной.
• Позитивный взгляд. Клаузевиц первым понял природу войны и то, каким образом техника как часть культуры вмешивается в эту природу. Это понимание позволило ему предвидеть будущее.
• Негативный взгляд. Введя в обиход понятие «последних крайностей», Клаузевиц способствовал созданию чудовищной модели международных отношений, которая стала восприниматься как нечто обыденное. Он легитимировал, настаивая на его естественности, такое видение войны, в котором нет ничего естественного, – это не более чем одна из возможных точек зрения, притом чреватая самыми бесчеловечными последствиями. Клаузевиц сбил с толку многие умы, разделив международные отношения и гуманизм, и совершил это именно в то время, когда гуманизм становился доминирующей философией. Он утверждал, что вещи, которые всегда считались отвратительными, нормальны. И поэтому он несет свою долю ответственности за последовавшие исторические трагедии.
Читатель уже понял, что автор этой книги придерживается второго взгляда.
