еще… А что?
– Да так, просто… А можно тебя спросить… ну просто, по-девчоночьи – я Олегу нравлюсь или нет?
Я пристально посмотрела на нее:
– Не знаю, Лер. Разбирайся сама. Пока я еще не успела ничего заметить.
Я развернулась и побрела обратно к нашему коврику, дав понять, что разговор окончен…
Какая злая ирония – моя первая настоящая любовь, мой Олежек, без которого я умирала в больнице, к которому я так спешила на костылях по зимнему лесу, отец ребенка, которого я так долго ношу, нежный любовник и преданный друг… И вот какая-то чужая девица спрашивает у меня, нравится ли она ему и планирует, судя по всему, использовать меня в сватовских целях… Я вспомнила тот мир – как там все честно и открыто, наше абрикосовое дерево, нашу с Олегом светлую комнатку, кровать и постель, в которые мы вложили так много сил и души, наши разговоры при луне у открытого окна… И осознание того, что это больше не повторится, жуткое чувство потери душило и жгло – и я зашлась в рыданиях… Вернувшийся из моря Олег поднял меня на ноги, обнял за плечи и повел в домик.
Там он завел меня в свою комнату и я повалилась на кровать, продолжая рыдать. Олег сидел рядом и гладил меня по спине.
– Ну что ты, милая, тебе не стоит так расстраиваться…
– Но как же так, Олежек? Как же так может быть?! Мы же так любили друг друга! А наше абрикосовое дерево? А помнишь, как матрас делали? А как ты прибежал из старикова убежища и как был счастлив, узнав, что я беременна? Как же так?! Неужели этого никогда уже не будет?
Олег ответил дрогнувшим голосом:
– Помню, родная… Я все помню.
Раздался тихий Сашкин голос:
– Что тут у вас происходит? Что-то случилось?
– Нет… Просто поговорили…
– Понял… Может, воды?
– Да, давай.
Олег усадил меня, а Сашка поднес к губам стакан воды. Посмотрев на Олега, в его такие родные шоколадные глаза, да еще сейчас он был безбородым, как в первое время нашего знакомства – я опять разрыдалась. Сашка сказал:
– Слышь, красавчик, это ведь она из-за тебя, ты давай успокаивай ее, что ли – нельзя ей так наразрыв убиваться, я тебе серьезно говорю…
– Да я не знаю как…
– У тебя тоже, как я смотрю – глаза на мокром месте, да? Ну вы, блин, даете… Из-за чего весь сыр-бор?
– Да просто нам безумно жаль таких счастливых ушедших мгновений, мы тоскуем по тому миру – такому чистому и искреннему, а не циничному и подлому, как этот… По любимым нами людям, и главное – по друг другу, по тем Тане и Олегу, которые медленно, но верно ушли в небытие с тех пор, как ты пришел в тот мир…
– Красиво сказал, Олег, я проникся. Но давайте втроем разберемся – так ли все ужасно и непоправимо. Звезда моя, вытри глазки, попей воды и попробуй меня услышать. Так вот, начнем сначала – свободный, искренний мир и любимые вами люди… Не вижу проблемы – можно хоть каждый месяц перемещаться туда-обратно… Понятно, что тебя, Олег, шокирует
