санитаров и медсестер, пришел психолог, его слова я игнорировала совершенно. Наконец, принесли мои вещи. Все вокруг взирали на меня с ужасом, черноглазый доктор подал мне пакет с вещами, и я принялась одеваться прямо на окне. Снаружи возле окна уже тоже успело собраться несколько зевак. Я быстро одела джинсы и тонкий свитерок, осталось одеть носки и шлепки, кто-то догадался положить их в мои вещи. Хотя бы шлепки, это уже обувь. Ну вот я закончила с одеждой и попросила расческу, мне ее подали и я расчесала волосы. Я уже было, хотела слазить, как у меня резко закружилась голова, в глазах все потемнело, и я почувствовала, что падаю, я попыталась ухватиться, но промахнулась. В голове промелькнуло «Какой же это этаж, не меньше, чем третий, внизу асфальт, все мне конец». Это мгновение казалось, длилось вечно. Вдруг кто-то ухватил меня за руку и резким движением рванул внутрь помещения. Я открыла глаза, и увидело бледное лицо черноглазого, он держал меня на руках. Его сердце билось в бешеном ритме, казалось, эти удары бились у меня в голове.
– Я же вас предупреждал, ваше самочувствие еще плохое.
– Все равно спасибо, – я вырвалась из его объятий, упрямо задрала голову и направилась к двери.
– Всем до свидания, – я вышла и прикрыла за собой дверь. Погони не было, все стояли как статуи и лишь когда дверь за мною закрылась было слышно, как люди там начинают оживать. Кто-то хотел догнать меня, но черноглазый врач громко возразил – Нет, сообщите ее мужу, пусть он сам с ней нянчится, здесь не психушка и мы не можем держать ее против воли.
Дома был полный развал, пахло гарью, дымом. Повсюду царил хаос, из окна дул теплый летний ветер. Но пожар успели затушить вовремя, пострадала только одна комната и то она подлежала восстановлению, причем убытки не особенно сильные. Но ничего восстановлять я не собиралась. Я собрала вещи и вытащила все имеющиеся сбережения. Я поискала телефон, черт, он был разбит вдребезги. Где-то был мой сотовый. Я медленно вспоминала, кажется, я его оставляла в кармане пиджака, да точно. Я заказала билет на авиарейс до города Б., в один конец. Попробую обосноваться в чужом городе или в его пригороде, зато я исчезну навсегда из этой жизни, я похороню свое прошлое навсегда и никогда не вернусь сюда. Артема жалко, но я так больше не могу. Я устала, просто жутко устала. Артем сделал свой выбор. Может ему казалось, что он прав, но…он ошибался. Нет, я безусловно была счастлива с ним, так было бы и сейчас, если бы он не уехал. Он не мог отказать своим убеждениям, но он отказал мне. Он не послушал меня. Еще два, или три года. И его родители станут гордиться им. К черту два, три, мне двадцати месяцев по уши хватило. Я буквально с ума схожу одна в этом городе. Я не могу так. Страдать, скучать, мучится из-за какого-то уважения. А после смерти мамы, меня вообще здесь ничто не держит. Мне надоело быть ненужной. Надоело, что тебя никто не ждет дома, надоело, что тебя не кому обнять, успокоить. Надоело, черт побери, ложиться в пустую кровать. Надоело тосковать по любимому в ожидании чуда. А что самое плохое, что я и одна и не одна одновременно. И замужем и мужа рядом нет. К черту все, еще так год или два, нетушки, увольте. Все тайм аут.
