из моей куртки.
– Да, это я ему написала. – То ли записка её убедила, то ли – моя сговорчивость, но голос ее смягчился. – А сам старик где?
– Может, для начала спрячешь ствол? А потом и поговорим по-людски.
Возникла пауза. Послышался глубокий вздох и щелчок предохранителя.
– Ладно, только без глупостей.
Я кивнул, медленно встал и обернулся. Минуту мы пристально рассматривали друг друга. Девушка оказалась довольно симпатичной: большие карие глаза, волнистые волосы, схваченные сзади в тугой конский хвост. Странно, но в чертах её лица было что-то призрачно знакомое, хотя я был уверен в том, что раньше я эту девушку никогда не встречал.
А вот моя внешность на красавицу впечатления явно не произвела: помятый, избитый, синюшный от холода.
– А что с руками? – поинтересовалась она.
Невесело ухмыльнувшись, я посмотрел на свои многострадальные конечности.
– Да так, пострадал за правое дело.
Незнакомка коротко вздохнула, словно что-то решив для себя, и, к моей несказанной радости, убрала пистолет в кобуру.
– Ладно. – Она нервно облизнула губы и оглянулась. – Отведу тебя в лазарет. Обработаю твои раны, и поговорим заодно. Расскажешь, как у старика дела. Тут недалеко.
Рассказывать про смерть Брандта в такой обстановке не хотелось, да и убедиться еще надо было, что дамочка не подставная, поэтому я отвлеченно спросил:
– Ты что, врач?
– Да, – кивнула она и посмотрела в чернеющее небо. – Темнеет уже. И буря снежная скоро начнется, переждать надо. Пошли.
– Хорошо, идем.
– Меня, кстати, Валей зовут, – сказала девушка, когда мы проходили под мостом.
– Алексей, – ответил я.
– А что, Брандт захворал? Почему он сам не пришел? Что-то серьезное? Простыл, наверное. У него легкие слабые очень, часто болеет. Сейчас придем, я ему травяной сбор хороший сделаю.
– Умер он. Убили его, – выпалил я.
Девушка остановилась как вкопанная, попыталась что-то сказать, но не смогла – на глаза ее навернулись слезы. Предвидя ее вопрос, я, собравшись с мыслями, рассказал ей о своих недавних приключениях.
В теплой сухой комнате пахло мылом и травами. Где-то в глубине помещения мерно тикали старинные часы, создавая ощущение покоя и размеренности. В углу, около пышущей жаром печки, грелся пушистый серый кот; он лениво посмотрел на меня, надменно фыркнул и, свернувшись калачиком, уснул.
Вдоль стен лазарета стояли аккуратно застеленные кровати – две справа, одна слева и еще три – в дальнем конце комнаты. Только на двух из них лежали пациенты.
Когда я прошел вглубь помещения, меня внимательно изучили две пары цепких глаз. «Сталкеры», – понял я.
– Приветствую! – махнул я рукой. Те кивнули в ответ. Возникла неловкая пауза, и я хотел уже выйти из лазарета на улицу, подышать морозным воздухом, как один из
