отвергают всё чужеродное.
Наши?
– Микробы, раковые клетки, любые расстройства – ничто не удерживается. Наркотики и алкоголь сгорают так быстро, что игра не стоит свеч. Я как-то попробовал курить – несколько дней кашлял черной смолой.
– Заманчиво, – заметила я.
– Точно. Такой уж я заманчивый. – Он невесело рассмеялся.
– Так значит… – я отчаянно боялась его спугнуть, – ты такой же, как я?
– Кажется, да и нет.
И тут я кое-что заметила. Наверняка это бросилось бы мне в глаза раньше, не будь сознание затуманено эксом.
– Почему рядом с тобой нет такой облачной штучки?
Он повернулся и изумленно на меня поглядел.
– Облачной штучки? Ты это всерьез?
– Но ты ведь знаешь, о чем я говорю? Верно?
Вместо ответа он поднялся, посмотрел в сторону дома и, нахмурившись, спросил:
– Твои чувства уже пришли в норму?
Я знала, что Каидан имеет в виду особые чувства, и подивилась тому, как обыденно он об этом говорит.
– По-моему, да.
– В доме драка. Я думаю, тебе стоит прислушаться.
Я тоже встала и протянула свой слух к дому. Сделать это оказалось труднее, чем обычно, и времени ушло больше, но в конце концов я пробилась внутрь. Вопли. Суматоха. Звуки ударов и падения тел. Звон разбитого стекла, девчачий визг, кто-то пытается разнять драчунов и называет их по имени.
– Господи, Скотт и Джей! – не тратя лишних секунд на фокусирование ночного зрения, я сорвалась с места и понеслась с такой скоростью, с какой только могла переставлять ноги по шатким доскам причала. Каким-то образом мне удалось не споткнуться и не упасть.
Я распахнула заднюю дверь и, энергично работая локтями, добралась до комнаты, где был танцпол, – в тот момент трое здоровенных футболистов выволакивали из нее Джея. Джей отчаянно отбивался и ругался такими словами, каких я от него в жизни не слышала. Я остановилась в проходе и огляделась. Одно из окон разбито вдребезги, какие-то девочки плачут, музыка и танцы остановились, и все смотрят на Скотта, который держится за разбитый в кровь нос. На руке тоже кровь, рубашка порвана от ворота до пупа и, опять-таки, забрызгана кровью. Но, похоже, он несколько протрезвел, потому что шестое чувство показывает мне его ауру, неустойчивую и темную – страх.
Спотыкаясь, подошел Джин. Он был без рубашки и, судя по растрепанным волосам его девочки, они коротали время на одном из диванов в подвале.
– Эх, ты! Родители теперь меня убьют!
– Отвратительная вечеринка, – прошептал кто-то в толпе.
– Джин, – Скотт говорил плаксиво и в нос. – Джей свихнулся! Этот паразит ни с того ни с сего налетел на меня, стукнул со всего размаху, а потом швырнул на окно. По-моему, он сломал мне нос.
– Черт! – Джин положил обе руки себе на голову и принялся качать головой взад-вперед.
Снаружи послышались вопли
