крылья. Провалы глаз сверкают зелеными бусинами. Видно, бедняжка попалась в какой-то чудовищный капкан, безвозвратно изуродовавший ей кисти рук и стопы… Потому что сидит гарпия на хищно расставленных птичьих лапах…
Ком дурноты в горле перекрыл воздух, в глазах потемнело. Сначала был еще тонкий звон, затем и он исчез.
Глава 6
Резкий взмах крыльев. Вверх! В самую синеву. Чем выше Аэлло поднимается, тем ясней – небо – оно никакое не темное… Оно светлое, и свет этот слепит глаза.
Не смотреть вниз! Только не смотреть вниз!
Почему?
Никак не вспомнить.
Выше! Скоро все будет позади. А что – все? Отсюда, с изнанки, небо кажется мантией доброго чародея, усыпанной искрами звезд. Выше!
Не смотри вниз! – мысленно говорит себе Аэлло, но мысль тянется слишком долго, и гарпия медленно, как во сне, опускает голову.
В тот же миг из горла вырвался надрывный крик. Стоило открыть глаза и увидеть ржавые крючья, торчащие из стен, вдохнуть запахи мокрой кожи и лекарственных порошков, как Аэлло вспомнила.
Рот тут же заткнула пыльная тряпка. Горькая, едкая – по щекам хлынули потоки слез.
– Помолчи, что ли, – почти миролюбиво попросил знахарь.
То есть, какой он к вихрю, знахарь?!
С темного потолка свисают руки, ноги, какие-то обрывки кожи и волос, длинные, разноцветные перья. Рядом, на крючьях болтается силуэт… Аэлло не может повернуть голову, увидеть, что это. То есть кто. Шея все еще не слушается. А могла бы – не повернула. Край глаза захватывает лишь перепончатое крыло.
Зато хорошо видна пара крючьев, свободная.
Левкой не спеша приблизился к ним, принялся протирать. Каждый его жест, каждая складка на длинной, в желтых и бурых пятнах, хламиде, что шевелится в такт движениям, говорит о том, что знахарь не спешит, наслаждается процессом.
– Га-ар-пи-и-я, – пропел он и оглянулся.
Умильный взгляд прошелся по длинным стройным ногам, по веточкам рук, задержался на обескровленном, безупречном лице.
– Надо же, – сказал он. – И крылья целые! Только маховых перьев не хватает… Не беда! Перья-то у меня есть. А с гарпиями не везет. Гладенькая, молоденькая… У-ух! Невиданная удача!
– Мм-м, – промычала Аэлло.
– Ты думаешь, будет больно, что ли? – спросил Левкой. – Точно я зверь. Вот честно скажи – ну разве что-нибудь чувствуешь? А? Молчишь? Правильно молчишь. Нельзя кричать. Слышно.
– Мм-м!
– Вот больнее, чем сейчас не будет, – пообещал живодер, и собрал сальные волосы в низкий хвост. Снял со стены серый, в бурых пятнах, фартук.
– Вообще странно, что ты до сих пор орешь, – доверительно сказал он гарпии и медленно, аккуратно надел длинные, по локоть, перчатки. – Крепкая. А так и не скажешь. Кожа да кости. Непонятно, в чем душа держится. Ну, душа-то твоя мне без надобности. Я ее, душу-то, вовсе не держу. Ты думаешь, Левкой только о себе и печется, что ли. А
