нашли-то. Каждого человека, говорят, на четыре раза по сто кусков нарубили. И в яму… Теперь эти существа, что получились, они не помилуют.
– У меня перья стальные, – сказала Аэлло.
Гоблин снова рыкнул.
– И что, что стальные, – буркнул папаша Пак. – Перья они жрать не будут.
– Я попытаюсь, – сказала Аэлло. – Я развяжусь!
Она пошевелила пальцами. Папаша Пак прав – они выиграли время, но и только. Скоро их очередь. Лучше не тратить время на разговоры.
Перья у нее отросли – может, не для дальнего перелета, но взлететь сможет. Если получится взлететь быстро, не успеют сбить.
Существа вернулись, и Аэлло заметила, что они как будто потяжелели, передвигаются, покачиваясь по-утиному.
Раздалось рычание, переходящее в жалобный вой. Аэлло повернула голову и увидела, как сквозь колючие кусты тащат рогатого волка. Животное упирается, поджимает хвост, ошалело вращает глазами. Его держат за четыре веревки, по трое за каждую.
Остальные обступили кольцами – те, кто с рогами, поближе. Остальные подальше.
Сначала Аэлло показалось, что они склонились в поклоне, но в следующий момент уже выпрямились, принимая другую позу. Замельтешили в нелепом танце.
Теперь понятно, почему рогатые ближе. Животное жалобно завыло, задергалось. И рогатые не дают более невоздержанным сородичам броситься на него и растерзать.
Закончив танец, приволокли скелет с головой крупного рогатого животного. Между дрожащим волком и скелетом развели костер.
– Что они делают? – тихо спросила Аэлло папашу Пака.
– Обряды какие-то проводят, – неуверенно ответил он.
– Обряды, – раздался знакомый голос с глумливыми нотками. – Как же!
– Стротин! – вскрикнула гарпия и осеклась. Но никто не обернулся, все заняты своими делами.
– Давно не виделись, – раздалось из-под черного капюшона.
Аэлло выдохнула и вдохнула поглубже.
– Стротин, – позвала она. – Если ты развяжешь руки мне и остальным, обещаю, что ничего не сделаю тебе за то, что отправил меня к Левкою.
– А меньше надо доверять незнакомым. Здесь тебе не небесная чистота помыслов, – глумливо ответил дрекавац.
– Развяжи нас сейчас же! Я приказываю тебе!
– Да ты хоть приказывай. Здесь так не принято, понятно? Кого связали, того не развязывают. Так и жрут в веревках.
– Имей ввиду, Стротин. Я не щажу подлецов.
– Мне страшно. Я пошел, – глумливо прохихикал дрекавац и его черный плащ скрылся за деревьями.
Вопреки всему, лицо Аэлло озарила радость. Удалось освободить одну руку. А затем и другую. Монстры как раз не смотрят в их сторону. Вперед, к Талисману!
Аэлло посмотрела в небо, синее, чистое… Мгновение – и ее подхватит ласковый, родной поток, в котором нет ни подлости, ни предательства. Снова будет только воздух – самое ценное в мире, то, без чего невозможно жить и дышать!
