оскорбленно вскинула подбородок.
– Благовония для грязных и не мытых. То есть для тебя. А настоящая чистота должна быть естественной и без запаха.
– А ты чего в дорожном? Собралась куда? Это надо с Теонардом решать, а то уйдешь, а нам Талисман понадобится. Или просто так нарядилась? Вообще-то да, эта одежа тебе больше к лицу. Платье оно тоже хорошо, но как-то вроде и нет.
Она бросила на него обжигающий взгляд и дернула ушами. Ворг уже неделю ходит с оскаленными клыками, пугая вновь прибывающий народ, но убирать не спешит, будто хвастается принадлежностью к звериному роду.
Каонэль еще секунду гневно сверлила взглядом могучую фигуру в одних портках, затем сказала резко:
– Я по делам отлучалась. А тебя Теонард ищет. За тобой и послал.
– И ты пошла?
Эльфийка скривила маленький носик.
– Мне было по пути.
Ворг покосился на стан гномов вдалеке и маленькую крышу таверны. Прямо за ней такой притягательный и уютный домик с багровым фонарем.
– А он не сказал, чего надо? – спросил Лотер. – А то я такой голодный, такой голодный.
Глаза Каонэль сузились, но светиться стали сильней.
– Голодный? – поинтересовалась она. – То-то смотрю глазеешь на таверну. С каких пор ешь в тавернах? Прям как настоящий гном.
– Чего сразу обзываться? – буркнул ворг. – Да просто гномы знают толк в еде. Это не то, что человечья. С гномьей у меня порядок. И не есть, а благородно думствовать и отдыхать.
Губы эльфийки растянулись в улыбке, она бросила быстрый взгляд в сторону таверны и небольшого домика рядом, проговорила с усмешкой:
– Знаю я, куда думствовать пойдешь. Но держи свою звериную натуру в узде. Лучше, поспеши к Теонарду, его главнейшество не должно столько ждать.
Ворг потемнел лицом, глаза сузились, а клыки удлинились еще на пол пальца.
– Теонард у нас, конечно, Глава. Но я свободный ворг. И вообще, ты много разговариваешь, остроухая, лучше молчи. Вон, Тарнат говорит, что женщины должны быть покорными и кроткими.
– Ну конечно.
– А ты резкая, хоть и красивая, – продолжил полузверь. – Так не только рыжие эльфы, любые убегут.
Взгляд Каонэль в миг стал холодным, подбородок поднялся. Губы вытянулись в полоску, словно в ногу воткнули нож, но положено терпеть и держать лицо.
– Много ты в эльфах понимаешь, – проговорила она выпрямляясь и откидывая серебряный локон с груди.
– Чего тут понимать? Все и так знают, вы высокомерные. Ну ты, может и не сильно, но видал я солнечного… Задушу с удовольствием.
Идеальное лицо Каонэль потемнело, словно тучка набежала.
– Только попробуй, – проговорила она. – Они хоть и невыносимые, но все же моя родня.
– Что не радует.
– А я и не пытаюсь тебя обрадовать. Делать мне больше нечего. И так дел на целую жизнь.
– Или
