круглая сирота, разыскала родного дядю, и я узнал, какой прекрасный и талантливый педагог был мой дед. Деваться было некуда, и вот уже 20 лет я преподаю в разных учебных заведениях. И мне это нравится все больше и больше.
Поднимаясь по телевизионным ступенькам вверх: «Эспресс-камера», «Сегоднячко», «Будь Готов», «Дикая еда», – я всегда прекрасно понимал что есть один бастион, который мне не одолеть! Это РАДИО. Голос подкачал. Странно, что последние десять лет меня чаще представляют как радиоведущего «Русского радио», «Маяка» теперь «Радио России». И голос, из-за которого меня когда-то хотели выгнать из института, теперь оказывается мое фонетическое своеобразие, которое не перепутать ни с чем!
И еще у меня была замечательная МАМА, которая помогала всем. Помогала и умела прощать! Я часто с ней из-за этого ссорился. Только прочитав огромное количество книг, связанных с практической психологией, я вдруг понял, как она была права. Поэтому в последнее время стараюсь больше людям помогать. Правда с Прощением сложновато. Но еще есть время!
И напоследок! Пока я писал эту книгу, я похудел на 15 килограммов, поменял место работы, запустил новый образовательный проект и… Все только начинается!
Введение
Первый луч весеннего солнца ударил в позолоченный купол храма, отразился в филейной его части и через окно попал в самое сердце моего сна. Пора было вставать. Выскользнув из нежных объятий хрупких простыней, пока в доме все спали, я тихо двинулся в направлении кухни. В длинном коридоре, столкнувшись с отражение в зеркале, я еще раз удивился, что мужчина с заспанными глазами в нем мне нравится все больше и больше.
Заурчала кофемашина и пока я устраивался на высоком табурете с обжигающей чашкой кофе в руках, внизу произошло странное событие. Через площадь, не обращая внимания на еще робкие автомобили, брел человек Он был абсолютно растерзан, подавлен, угнетен и без единого шанса на счастливое будущее.
Типичный ЛУЗЕР.
И вдруг я его узнал!
Это был Я.
С милой, но слегка обиженной улыбкой, суетливой походкой, с оплывшим телом и доброй душой. Он шел к своей гибели. Он был на краю…..
Все, о чем я расскажу в этой книги, Правда!
Это Правда помогла мне, и я уверен поможет и Вам!
1. Не бойся быть смешным
– Встань! Эй ты, встань!
Какой неприятный голос промелькнула у меня в голове. Я вздрогнул и открыл глаза.
На манеже в позе боевого петуха стоял маленький человек. Его колючие глазки злобно сверкали из-под дремучих бровей, и указующей перст был направлен в мою сторону.
– Да! Ты! Встань! Народный артист СССР репетирует, а он дрыхнет!
От столь неожиданного обвинения я подпрыгнул, ноги мои запутались, и я со всего размаха плюхнулся в проход между креслами. Рухнул и затаился.
На манеже воцарилась гробовая тишина. И вдруг тонкий пронзительный звук с нарастающей силой начал бить по моим перепонкам. Вначале он был непреклонен, потом начал прерываться, булькать, захлебываться. Я высунул голову из-под кресел и с облегчением выдохнул. Народный артист СССР Михаил Николаевич Румянцев, а проще говоря, клоун Карандаш, не умирал от хамского поведения 15-летнего униформиста, а смеялся.
– Какой смешной! Клоуном будешь! Зайди ко мне завтра, надо поговорить.
На следующие утро я решительной походкой двинулся в сторону гримерки великого артиста.
На пороге, перед открытой дверью меня встретили две милые собачки, которые своими лохматыми телами преграждали путь и злобно рычали. За гримерным столиком в глубоких семенных трусах сидел Карандаш и смотрел на свое отражение в зеркале.
– Здравствуйте, Михаил Николаевич!
– Привет. Заходи!
Голос у него был высокий и резкий.
– Чайку?
– Нет, – резко выпалил я. – Большое спасибо!
В цирке ходили легенды о том, как Михаил Николаевич заманивал к себе в гримерку простодушных коллег, наливал в чайник две бутылки водки и, пока «кипяток» не кончался, не отпускал посетителей.
Он вдруг оторвался от своего отражения, посмотрел на меня и улыбнулся.
– Я буду набирать клоунскую студию через полгода. Идешь ко мне. Договорились!
– Договорились….
– Ну все пока! – отрезал он и опять уставился в зеркало.
На пороге, когда я аккуратно переступал через мохнатых чудовищ, он вдруг меня окликнул.
– Тебя как звать-то, непутевый?
