А…
Амалия собиралась уточнить, с кем, собственно, она имеет дело, но тут незнакомец завертел головой и с озадаченным видом спросил:
– Прошу прощения, сударыня, но где же ваш багаж? И прислуга?
– Зачем мне багаж, если я приехала всего на несколько часов, – пожала плечами Амалия.
– На несколько часов? – с изумлением переспросил безымянный собеседник. – Но Наталья Дмитриевна сказала мне…
– Что она вам сказала?
– Я так понял ее, что вы приехали погостить на несколько дней, – выпалил странный незнакомец. – Для вас уже приготовили комнаты в княжеском флигеле. И Георгий Алексеевич тоже говорил, что вы останетесь…
На языке у Амалии вертелось множество вопросов, но она пересилила себя и решила начать с главного.
– Простите, милостивый государь, – заговорила молодая женщина, тщательно подбирая слова и сопровождая их как можно более нейтральной интонацией, – но, может быть, вы все-таки представитесь? Потому что я не могу отделаться от впечатления, что вижу вас в первый раз.
– А я не представился? Боже мой! – охнул незнакомец. Он сдернул с головы фуражку и поспешно поклонился: – Митрохин Иван Николаевич, учитель школы для глухонемых. И внештатный сотрудник «Вестника Европы», – прибавил он с гордостью.
Амалия прекрасно знала, что «Вестник Европы» – толстый журнал, считавшийся одним из самых сильных в литературном отношении и уважаемых изданий; но, скользнув взглядом по потрепанной шинели Митрохина и его заштопанным перчаткам, она невольно пришла к выводу, что уважаемый и денежный журнал не слишком-то балует своих сотрудников, особенно внештатных.
– Школа для глухонемых – вы имеете в виду училище, которое находится на Гороховой? – спросила она вслух.
– Совершенно верно, госпожа баронесса. Представляться «учитель училища»… ну, не знаю, мне режет слух как-то… Но, конечно, правильней говорить «училище».
Впрочем, сейчас Амалию больше волновал вопрос, почему именно Митрохина послали встречать ее и какое отношение он имеет к семейству Киреевых.
– Вы – родственник Натальи Дмитриевны? – спросила она наугад.
Иван Николаевич озадаченно заморгал, словно вопрос поставил его в тупик.
– Нет, я, собственно… В сущности, это имеет отношение к моей работе для журнала… Я ждал приезда князя, но он задержался за границей… Можно сказать, мы с Георгием Алексеевичем подружились… и с его супругой тоже…
– А князь… – начала Амалия.
– Князь Петр Александрович Барятинский, вы, наверное, слышали о нем. Он был другом Пушкина.
И, не давая своей собеседнице опомниться, Митрохин быстро прибавил:
– Князь – дядя Георгия Алексеевича.
Итак, все мало-помалу начало проясняться. В одном доме с Киреевыми жил их дядя, друг Пушкина, к которому у Митрохина было какое-то дело. Впрочем,
