своё дело.
Сашка лежал, уткнувшись носом в землю. Порфирий перевернул его и увидел расплывающееся бурое пятно на животе Сашки. Приложив ухо к груди, Порфирий услышал, что сердце ещё бьётся.
– Живой, слава Богу! Потерпи, Сашка, – сказал Порфирий, – потерпи маленький.
Подошли Костя с Иваном, увидели рану и покачали головами – плохо дело.
– Чёрт его дёрнул идти в атаку, – зло сказал Иван.
– Молодой, горячий, – сказал Костя.
Сашка открыл глаза.
– Пить, – застонал Сашка.
– Нельзя тебе, – пожалел его Порфирий, – ты потерпи. Домой вернёмся – напьёшься.
– Махорочки, – одними губами произнёс Сашка.
Порфирий скатал и раскурил козью ножку, дал затянуться Сашке. Сашка затянулся два раза и улыбнулся.
– Помолись за меня, Порфирий, – попросил он, – может есть он, Бог-то?
– Есть, есть… – Порфирий увидел, что Сашка уже ушёл. Он закрыл ему глаза и перекрестился. Костя с Иваном тоже перекрестились и опустили головы. Жалко было Сашку.
В это время из-за леса вылетел четвёртый аэроплан. Сделал круг над полем и скрылся за лесом.
– Эх, упустили, – схватился Костя за винтовку.
– Ничего, – сказал Порфирий, – трёх мы уничтожили, а этот тоже долго не пролетает.
Они подняли Сашку и понесли на опушку леса, там вырыли ножами неглубокую яму и положили туда Сашку. Забросали землёй и прикрыли еловыми ветками. Встали вокруг могилы и с минуту помолчали, опустив головы.
– Прощай, Сашка, Александр Абрамов, – сказал Порфирий, – счастливый ты человек, погиб за Родину, за свободу.
– Прощай, Махорочка, – сказал Костя и положил на могилу кисет, – кури, Сашка, на здоровье.
Они взорвали оставшийся аэроплан и через два дня снова были в отряде. Порфирий доложил командиру, как было дело.
– Стройся! – раздался голос командира, и все бойцы партизанского отряда поспешили на построение. Все уже были в курсе того, что произошло.
– Равняйсь! Смирно! За проявленную смелость и отвагу, за успешное выполнение задания по уничтожению вражеских аэропланов, объявляю благодарность следующим товарищам: Васильеву Константину, Животову Ивану, Иванову Порфирию, а так же… (командир сделал паузу) Абрамову Александру – посмертно!
– Служим трудовому народу!
– Взвод, товсь! – скомандовал капитан, – пли!
Пятеро бойцов нажали на курки и отсалютовали в честь погибшего бойца тремя залпами. Ура на этот раз не кричали. «Махорочка» был всеобщим любимцем и трудно было представить, что его уже нет и он больше не подойдёт, не толкнёт в бок и не попросит махорочки.
Ночью Порфирий убежал из отряда и вернулся к семье.
