времени и бюджетных средств, все функции судьи, прокурора (обвинителя) и адвоката (защитника) исполнял господин полицейский. И решение это было всегда одно: «виновен». Но наказание было разным… Иногда…
Так, порой виновных просто расстреливали прямо на камеру, а иногда и увозили на принудительный труд или на разбор органов…
Нет, конечно, кто-то из наблюдателей мог возмутиться, что это какой-то «неправильный» суд и решения его незаконны, так как не соответствуют международным принципам правосудия…
Но, во-первых, обычно такой недовольный сам быстро становился «клиентом» такого «незаконного» суда. А во-вторых, суд у нас таки был. (В духе Оруэла… или Замятина). Правда, собирался он только по какому-то громкому и общественно-резонансному делу, когда судили какого-то ставшего неугодным политика, или госслужащего (например, не поделившегося взяткой или как-то еще выразившего свое неуважение к вышестоящему начальству), или иностранного шпиона… Тогда суд превращался в шоу. Чиновники выступали с обвинительной речью. Были платные звонки на прямую линию от граждан – с требованием «покарать», а также голосование за «вид и способ казни»… Сам же обвиняемый лишь выступал с короткой речью, где признавал себя виновным и просил поскорее привести приговор в исполнение…
Вот такая вот жизнь…
С другой стороны, – это давно уже не трогало никаких струн моей души… Однако на работе, например, мои коллеги по таким случаям устаивали тотализатор на тему: сколько подсудимый проболтается на веревке или сколько пуль попадет в него при расстреле… Впрочем, все это было незаконно, так как все азартные игры были запрещены (кроме обязательных гослотерей, иногда нам даже зарплату выдавали листками лотереи); потому я держался от всего подальше…
***
За окном стоял погожий летний денек. Я с интересом наблюдал за своим соседом. Еще, в общем-то, крепкий мужик, лысый, с большим животом и в очках, плакал навзрыд и орал, что он еще в силах работать… Ну да!.. Коллеги, уже бывшие, тепло улыбались ему и говорили, что де, товарищ Грибинюк, пора таки на пенсию – освобождайте дорогу молодым. А на лицах их отчетливо читалось нетерпение. Они выразительно смотрели на часы. Ну да, всем уже пора домой, завтра вновь трудовой день, и, возможно, кому-то из них повезет занять место бывшего начальника…
А что сам Грибинюк? Остался один в богато украшенной и обставленной деревянной лакированной мебелью квартире… Он пил из бокала какой-то напиток цвета чая и заедал его шоколадом или лимоном… На столе рядом с салатами и мясной нерезкой лежала куча ненужного хлама – подарки теперь уже даже не коллег… А сам он – бывший чиновник – кому он нужен? Родным и близким? Или государству? Нет – дожить до пенсии – это уже преступление. «Покусновение» на государственные запасы…
Лето сменилось осенью, пропала дорогая мебель и предметы интерьера… Пропали бессмысленные
