что-то буркнул и отключился.
На пороге квартиры он появился спустя 15 минут. В грязной рубашке и брюках. Пахло от него помойкой.
Приведя себя в порядок, Сергей рассказал о том, что произошло.
Даша встретила его в нарядном платье, с новой причёской и умело сделанным макияжем.
Провела на кухню. Усадила за стол.
Курочка была великолепна. С золотой корочкой. С приправами и мягким соусом, поданным на отдельной тарелочке.
Мясо таяло во рту.
Таял и Сергей. От вкусной пищи. От женщины, сидящей рядом. От домашней обстановки.
После ужина пошли в спальню. Как законные муж и жена.
Разделись, отвлекаясь на поцелуи. Легли. На чистые, пахнущие лавандой простыни.
– И вот только я на неё лёг, – сокрушённо рассказывал Сергей, – как во мне что-то перемкнуло. Моментально. Выгнуло дугой. И всё, что я за день съел, всё на неё. Вырвало меня.
– Может, курица была несвежая? – участливо спросил я.
– Не знаю, – ответил Сергей, – может, и курица. Но рвало меня так, как никогда в жизни. Кошмар какой-то. Я шевельнуться не могу. Из меня хлещет. И всё на Дашку. На лицо ей и на грудь. Она орёт. Выбраться из-под меня не может.
– Ужас, – поддакнул я, – в самый ответственный момент. Что дальше-то было?
– Дальше у Дашки была истерика, – продолжил Сергей, – а я руки в ноги и бежать. Она в меня посудой стала кидаться. Орала, что я животное.
– Это у тебя реакция организма на измену, – авторитетно сказал я, – случай не редкий. Ты в мозгу простил её, а вот организм воспротивился. Ничего не поделаешь, природа.
– Точно? – недоверчиво спросил Сергей.
– Точнее не бывает, – подтвердил я, – не твоя это женщина. Организм тебе твой об этом ясно дал понять.
Сергей задумался. А я поехал домой.
– Ангел мой, ты чего так поздно? – спросила меня Леночка.
– Серёгу обратно в квартиру селил, – ответил я и рассказал о его попытке вернуться в лоно семьи.
– Милый мой, – сказала она, – ты же подписку давал при увольнении. О неприменении. Ты зачем хулиганишь?
– Ничего я не хулиганю, – ответил я, – и ничего я не применял. Так, помог немного. Это не смертельно и вреда для организма никакого. Наоборот, польза. Организм очистился.
– Ты мне про организм на уши лапшу не вешай, – голос у Леночки вдруг окреп, – ты зачем влезаешь туда, куда не просят?
– Серёгу жалко стало, – вздохнул я, – он мужик хороший. Но слабохарактерный. Вернулся бы он сегодня к Дашке и что? Через два года инфаркт. У него сердце слабое. И руки трясутся. В его-то возрасте.
– Может, ты и прав, – задумчиво сказала Леночка, – но пообещай мне, что больше никаких приворотных или отворотных средств использовать не будешь.
– Не буду, – пообещал я, на всякий случай скрестив незаметно от жены средний и указательный пальцы, –
