смалодушничаю при печальных обстоятельствах!
– Нет, Женя, мне с тобой не страшно будет. – Успокаивая меня, ты дотронулась кончиками пальцев до моей ладони, а вокруг всё зацвело: и осенний лес за окном, и белые цветы на тюлевой занавеске. Настольная лампа, полусферой отражателя похожая на инопланетную летающую тарелку, казалось, вот-вот взлетит от радости. – Я пойду с тобой, только объясни – зачем?
– Как зачем? – я немного растерялся. – Ну… – словами не мог выразить, почему хочу вернуться на то место, где катакомбно служили Литургию. Может быть, подспудно чувствовал, что сами-то живём вне Божьей благодати, но таким образом стал думать много позже, а тогда вертелось в голове что-то вроде: могут оказаться и шпионами. Гайдаровская тема ещё жила в сердце. Враг умён и опасен… их надо обезвредить… Хорошо ещё хватило ума сказать тебе: – Если я туда не вернусь, мне через год казаться будет, что я всё это придумал.
Ты пожалела меня и сказала:
– Конечно, сходим… только как Надя на это посмотрит? – бровь твоя вопросительно изогнулась.
– Ей тоже нельзя говорить об этом – подружкам разболтает, – отвечал я, довольный твоим согласием, ликующий и благодарный. С танцплощадки, что за Домом офицеров, доносился стук, треск и грохот: малышня, играя в футбол, лупила мячом по рейкам ограды.
Из стопки пахнущих типографской краской книг на твоём столе я выудил учебник обществоведения, полистал и стал делать вид, что читаю:
– «Мнимо народное государство, задуманное господином Марксом, управляется интеллигентным, а потому привилегированным меньшинством, которое якобы знает интересы народа лучше, нежели сам народ…»
– Что?.. там так написано?..
– Да.
– Не может быть!.. выдумываешь…
– Вот. – Я хлопнул ладонью по странице учебника.
– Где?
– Вот.
– Да где? – Ты взяла у меня учебник. – Где? Я не могу найти…
– Да кто же такое в учебнике напечатает? Это Михаил Бакунин «Государственность и анархия»! – со знанием дела сказал я. Слова мои отнюдь не были исполнены скромности. Ты улыбнулась. Я имел попечение рассмешить тебя и был собой вполне доволен. Ты, наверное, подумала, что я знаю намного больше того, что произнёс. Малышня на танцплощадке звонко радовалась забитому голу.
Что-то увиденное за окном кабинета истории так расстроило Галину Парамоновну, что она прекратила объяснение урока. Опустила очки «без оправы» на кончик носа и поверх стёкол смотрела на то, что её неприятно заинтересовало. Разговаривать на уроке у Галины Парамоновны и в голову никому не приходило. Все ждали. Время шло, а Галина Парамоновна от окна не отходила. Все ученики первого ряда вытянули шеи и повернули головы в направлении взгляда Галины Парамоновны. И со среднего ряда привстали, чтобы посмотреть, на что смотрит учительница. И с третьего ряда встали, чтобы
