говоря ни слова. Да и что скажешь? Когда чужие старики умирают, и то жалко. А тут – родная мать.
Новый год в этот раз получился совсем тихим и каким-то бестолковым. Мишка, младший сынок, четырехлетний, конечно, радовался конфетам в детсадовском подарке. Долго не шел спать, все хотел дождаться, когда Дед Мороз нагрянет, чтобы положить под елку сюрприз посолиднее. Наконец заснул, забравшись под одеяло в рубашке и штанах: видно все-таки собирался тайком подсматривать в щелочку. Четырнадцатилетний Макс, поскучав некоторое время с родителями, сразу после двенадцати ушел к друзьям. Мать, намучившись за день, спала после таблетки снотворного. За столом, на котором хватало и закусок, и солений, и всего, что хочешь, остались только Наташка с Серегой. Посидели еще с часок, вяло переговариваясь и поглядывая на мелькающую пестроту в телевизоре.
В душе было пусто и тихо, совсем не празднично.
– Сидим, как на похоронах, – попробовала было пошутить Наташка, но тут же осеклась.
Серега махнул рукой.
– А Новый год для нас теперь и есть похороны. Еще один год своей жизни профукали. В детстве хотелось вырасти поскорее, вот мы и радовались: опять Новый год, Дед Мороз, ах-ах! Ждали чего-то… А теперь – чего ждать? Все подарки, можно сказать, уже получены.
– Скажешь тоже! – укорила жена. – У тебя двое детей растут. Дождешься еще подарков, не волнуйся!
– Да я чего? – смутился Серега, понимая, что последние несколько дней он был слишком занят своими мыслями и сыновьям не больно-то уделял внимание. – Пусть растут. Там поглядим.
Не ожидали, но после праздников матери стало лучше. Она полусидела на кровати, улыбалась, хорошо ела. Смеялась, когда Мишка, радуясь бабушкиному вниманию, катал по ее одеялу подаренный Дедом Морозом гоночный автомобильчик. С речью, правда, проблемы только усилились – мать что-то лепетала, но что, почти нельзя было разобрать. Лицо у нее заметно похудело, и глаза на нем казались больше, блестели заметнее.
– Надо, наверное, священника позвать, – задумчиво сказала Наташка однажды за обедом. Была суббота, выходной. – Раз она верующая… Что у них вообще положено делать, когда человеку уже немного осталось?
– Я-то почем знаю? Придут ее знакомые бабульки, спроси.
Как по заказу, две старушки уже топтались на пороге. Посидели с больной, поговорили с Наташкой и вдруг направились к Сереге.
– Рождество скоро, – начала одна без долгих предисловий. – Сегодня уже четвертое января.
– И чего? – буркнул Серега, откладывая газету. Он не знал, как разговаривать с этими женщинами, их всегда принимала и поила чаем Наташка.
– В храм бы маме вашей, – просительно вступила другая бабулька. – На всенощную…
– Да вы думаете, о чем говорите? – возмутился Серега. – Какая всенощная? Она из дому уже два месяца не выходит!
– Так ведь ненадолго, на
