именно его и молили о помощи, – и нашли там икону святого Георгия. Величественный крест на вершине горы напоминает о чуде спасения.
От монастыря вниз, к воде, ведут восемьсот ступеней. Спуститься-то спустимся, думали мы, каково-то подниматься будет? А получилось наоборот. Мы спускались так быстро, что заложило уши, как при посадке самолета. И на берегу кружилась голова. Море прозрачное и ласковое, люди плывут к горе Явления, взбираются на нее, окружают крест (он высотой метра четыре).
Подъем вверх показался не таким уж трудным. Потому что по восьмистам ступеням никак не взбежишь стремительно. Взбирающиеся всюду передыхают: сидят, лежат, стоят, опершись на кривые деревца. Рядом с крутой тропою, ближе к монастырю, полуразвалившийся низенький домик: на табличке указано, что это загородная дача адмирала Михаила Петровича Лазарева. Того самого человека, кто, будучи молодым офицером, под парусами обогнул земной шар; кто одним кораблем в сражениях побеждал пять; кто преобразил жизнь на Черноморском флоте и кто невольно засвидетельствовал, умирая, что никогда ничего не просил для себя лично. Крохотный домик его, лепящийся к горе и нависающий над спуском, этакое гнездо орла, говорит – или мне так хочется – о его личной умеренности и безграничной любви к простору, морю, небу, жизни.
И еще хочется называть этот мыс не Фио-, а Феолентом. Это, впрочем, один из вариантов, о котором спорят краеведы. Феос – «Бог». Ленд – «земля». «Господня земля» и что наполняет ее (слова апостола Павла из Послания к Коринфянам). Люди наполняют ее храмами и иными памятниками своей любви к Богу и друг ко другу.
Но, увы, часто мелочно и бессовестно метят землю и воду своей нечистотой: сколько же человеческого мусора среди божественной красоты, внизу, на камнях, и немного выше! Вот бросил молодой мужчина пакет с объедками, потом поднялся выше ступеней на тридцать, обернулся на золотую морскую даль, обозрел ее… и в восхищении хлестко выругался. Так вот пастухи выстрелом хлыста срывают дремоту с коровьего стада. Дама, шедшая следом, вздрогнула, и на лице ее изобразилась болезненная растерянность; она открыла рот, будто ей внезапно не стало хватать воздуха. Может, хотела что-то возразить… Не успела: у парня в шортах только голени засверкали.
Инкерман
Маленький монастырь с маленькими храмами; поезда из Севастополя и в Севастополь проходят почти над его двориками. Всеми строениями своими он врезан в грубый камень, будто обтесанный, изящно вырезанный и отполированный камень колонн и портиков вырастает из шероховатого, природного. Одна из внутренних каменных лестниц лепится левым боком к горе; она ведет, поднимаясь, в крохотные церковки; на промежуточной площадке, слева, освещенная стеклянная дверка, а на ней написано: «Мы были такие, как вы; вы будете такими, как мы»; и внутри черепа, гладкие, безглазые.
Что ж, так и есть. А вся наша сегодняшняя жизнь, если ее привести к этому окошку в будущее, большинством голосов спросит: «Ну и что? Жизни не радоваться?» – «Радоваться! С умом в черепе».
