Острожский поддерживал ариан как союзников в борьбе с католицизмом. Без согласия князя Хойский не решился бы принять самозванца.
Пребывание в Гоще очень повлияло на Отрепьева. Сообщения иезуитов, что он служил на кухне пана Хойского, скорее всего выдумка. Тот же Варлаам пишет, что он там учился. И не только латинской грамоте, но шляхетской культуре (многие ариане были шляхтичи), танцам (ариане любили повеселиться) и, главное, религиозному вольнодумству – иносказательному пониманию христианских обрядов и таинств. Григорий если не формально, то душой стал арианином и оставался им до конца жизни. Гощинцы признали «царевича», он прожил с ними осень и зиму, но весной 1603 г. исчез. Поговаривали, что он появился в Запорожье и жил у старшины Герасима Евангелика, члена гощинской секты. Это похоже на правду, ведь когда «царевич» начал поход на Москву, в его войске шел небольшой отряд казаков ариан во главе с Яном Бучинским, будущим секретарем самозванца. К запорожцам Отрепьев ездил не освежать воинские навыки, а за поддержкой. К тому времени он разочаровался в возможностях малочисленных ариан.
Вскоре Отрепьев появляется в Брагине у князя Адама Вишневецкого – сторонника православия и недруга Годунова. Князь Адам имел на него зуб из-за пограничных земель в Черниговщине. Москва считала их российскими землями, и в 1603 г. царь Борис велел там сжечь два городка Вишневецкого. По характеру, увлекающемуся и склонному к авантюрам, молодой князь, как никто, подходил для целей Отрепьева. Гришка поступил на службу Вишневецкому, сумел понравиться и попал в число близких слуг князя. Как «царевич» сумел «открыться» князю Адаму, остается только гадать. Легенда о притворной болезни Отрепьева, открывшего на предсмертной исповеди свое «царское» происхождение, не более достоверна, чем случай в бане, где раздраженный князь дал слуге оплеуху, а тот зарыдал и сказал князю, что он не знает, кого бьёт. В написанном через полгода донесении Вишневецкого королю нет ни намека на эти истории. Ни слова и о кресте царевича Дмитрия, якобы предъявленном самозванцем.
Вишневецкий признал «Дмитрия» царевичем, выделил ему лошадей и экипажи, устраивал в его честь балы. Признание князя Адама – дальнего родственника царя Ивана, возвело Отрепьева в ранг претендента на русский престол и свело на нет обвинения в «люторской ереси». Трудно сказать, насколько искренне он верил «царевичу». Но когда Годунов обратился к нему с требованием выдать «вора», обещая уступить спорные городки, князь промолчал и перевез «царевича» подальше от границы в Вишнёвец. Все же ему стало ясно, что он обязан известить о «царевиче» польское правительство. В октябре 1603 г. князь Адам пишет письмо канцлеру Яну Замойскому, где сообщает о московском царевиче и оправдывается в задержке с письмом тем, что сначала сам «весьма сомневался», а уверился, когда к царевичу перебежали и признали его «более 20 москалей». В ответ Замойский посоветовал немедленно известить короля. Получив сообщение, Сигизмунд III
