полотенца, натянуто улыбается, желая разрядить обстановку.
Мне приходится дважды помыть голову, чтобы быть уверенной в том, что яичная слизь полностью покинула волосы. Футболка оказалась не менее чистой, поэтому я позволила парню забрать ее в стирку и надела его майку, которая была достаточно длинной, чтобы прикрыть хотя бы задницу.
Нелепо поправляю мокрые волосы, когда выхожу из ванной.
– Спасибо за футболку. – Стараюсь улыбнуться, Николас кивает.
– Хочешь поговорить об этом? О том, что произошло.
Молчу. Хотела бы я рассказать об этом кому-то? Тому, кто бы понял меня, да. Поймет ли он?
Сажусь на край кровати, вытягиваю ноги, как дура рассматриваю свои ногти, накрашенные черным лаком, Николас сидит рядом и пристально наблюдает за мной. Я чувствую его запах на одежде, которую он мне дал. Пахнет свежестью, свободой и силой.
– Я говорила, что я плохой человек?
– Я не настаиваю, чтобы ты рассказывала мне об этом.
– Я хочу. – Говорю неожиданно, кажется для нас обоих. Он смотрит и его невероятной глубины, словно лунные кратеры глаза, говорят, что он готов меня слушать. И я рассказываю, рассказываю обо всем, что произошло в парке, я запинаюсь, но продолжаю говорить, я рассказываю о причине того, почему я оказалась там, почему я позволила каждому яйцу разбиться о мою голову, почему я вообще пошла на поводу у Кэтрин. Николас молчал, он злился, и я бы поняла, если бы он выгнал меня, но все что он сделал это глубокий вдох, а затем большим пальцем руки он вытер слезу с моей щеки.
– Ребекка?
Ребекка единственная причину появления, которой я не знаю.
– Клянусь, что не знаю, почему она была там. Я никогда.. – Он прикладывает указательный палец к моим губам.
– Я верю тебе.
– Спасибо.
– За что? – Хмурится.
– Это намного больше, чем дают мне другие. Я благодарна. Ты добр ко мне и..
Кажется, я расчувствовалась и это явно лишнее. Николас выплевывает быстрый смешок.
– Это не доброта, Лу.
– Нет?
Вот оно. Сейчас он поступит со мной так же, как и Гарри Стэнфилд, посмеется и скажет проваливать.
– Нет.
Он улыбается мне самой яркой улыбкой на всей планете, а я как дура сижу и хлопаю, испуганными до смерти глазами. – Нет? – Снова повторяю я.
– Ты слишком много предаешь всему этому значения. Твой парень так сильно запугал тебя?
Качаю головой. Телефонный звонок. Пытаюсь встать, Николас останавливает меня.
– Я принесу.
– Кто там?
Протягивает мне мобильник. Уверена, что выражение моего лица становится еще более отвратным.
– Папа. – Говорю сама себе. – Он никогда мне не звонит. – Беру трубку, осторожно, словно предчувствую, что не к добру это.
– Где ты?
Сердце колотится как бешеное.
– На ферме.
– Не ври мне, Саманта.
– Пап. –
