фу, не надо… – залепетал Лешек, прячась за мою спину.
– Прекрасно! Чудесно! – заговорил вдруг волк на чистейшем русском языке. – Молодец на обед, а… другой молодец – на ужин. Раз уж коней вы где-то спрятали!
– М-мы к-коней не не п-рятали… у -у нас их нет! – заверил я серого хищника, раз уж представилась возможность вести диалог.
– Все так говорят! Хотя это совершенно не меняет дело – вас-то я все равно съем!
Ну и дурак же я! Надо было ему наврать, что кони спрятаны в лесу, километрах в пяти отсюда. Пусть идет искать, а мы сами, тем временем, успеем дать деру. Впрочем, он мог не поддаться на провокацию и все равно начать трапезу с нас.
– Вы наверно голодны, – как можно участливее произнес я, решив несколько по-иному повлиять на тоскливую ситуацию. – Может не надо нас есть, пообедаем вместе, чем Бог послал?
Я поспешно скинул рюкзак, непослушными пальцами с трудом развязал узел и первое, что я нащупал, оказался батон копченой колбасы из нашей походной раскладки. Колбаса мгновенно исчезла в волчьей пасти, проглотил он ее, кажется, не жуя.
– Вкусно! А еще есть?
– Паштет есть, – ответил я.
– Давай!
Я открыл банку паштета и вывалил в миску. Волчара слизнул его в один миг. Потом он съел две банки говяжьей тушенки и, кажется, немного насытился. Таким образом, я облегчил свою поклажу и нашу участь, отсрочив момент съедения нас самих.
– Так у вас и вправду нет коней? – спросил волк уже немного дружелюбнее.
Мы с Лешеком покрутили головами.
– Жаль. А тогда какого рожна вы сюда поперлись?
– Мы ищем дорогу в Алмазную Долину.
– Зря вы сюда пошли. Там, впереди, тупик. То есть дремучий лес до самого Синя моря. Это дорога для дураков. Почему-то на перекрестке все всадники выбирают именно эту дорогу. Ну не жаль им своих коней, вот и едут под знак. Вы знак-то видели?
– Ага!
Действительно, сразу за перекрестком висел дорожный знак, круглый, с красным ободком и черным силуэтом всадника, перечеркнутым костью.
– А моя задача – отбирать коней и отправлять их в штрафной табун. Если владелец не заплатит штраф и не предъявит права на своего скакуна, лошадь переходит в собственность государства. Пока еще прав никто не предъявлял.
– Почему?
– Потому, что всадников я съедаю!!!
Похоже, мы с Лешеком были близки к состоянию обморока. По крайней мере, я очнулся от того, что кто-то хлопал меня по щекам. Это был седеющий крупный мужчина, лет тридцати пяти, одетый в форму французских кирасир времен Наполеона.
– До чего же нервный народ пошел! – возмущался мужик. – Да пошутил я. Не питаюсь я человечиной, я вообще почти вегетарианец! Поняли, нет?
Вдвоем с кирасиром мы привели в чувство Лешека. У меня в походной аптечке был нашатырь, а мужик старательно лупил его по щекам своими волосатыми ручищами.
– Разрешите
