щурята малые.
Взял ее на руки и отпустил в прорубь. Подхватил я ведра с водой, иду домой и словно слышу голос в голове:
– За то, что пожалел ты меня, Емеля, отплачу я тебе сторицей. Я ведь не простая щука, волшебная…
– Ага, – перебил я рассказчика. – Скажи только «по щучьему велению», и любое желание твое исполнится…
– Не мешай, – осадил меня Вольф. – Что дальше-то?
Лешек и Лева слушали, разинув рты, Марьюшка умиленно улыбалась две пары глаз на печке осмелели и светились лукавым блеском.
– Ну вот, – продолжал Емеля, – Я тебя, говорит, уму-разуму научить смогу. Когда, говорит, разум есть, да руки умелые, любые чудеса можно творить. Короче, я, мол, буду твой ум, а ты – мои руки.
– О’кей, – отвечаю, – в смысле, согласен
Иду, значит, я с ведрами к избе, тропинка скользкая, ведра тяжелые, вот и думаю, как бы так сделать, чтобы вода в дом сама шла. И слышу в голове голос: «А вода-то, она сверху вниз бежит. Ежели большущую бочку наверху выше всех домов поставить, а в нее такой машиной специальной, навроде водяной мельницы, воду из реки накачивать, так уж оттуда по желобам можно воду в каждый дом пустить». Собрались мы с мужиками, репу почесали, обсудили, деньгами скинулись, заказали у гномов такую бочку, да трубы железные. Так вот у нас в деревне водопровод и появился.
А потом смотрю я как самовар закипает, из него такая струя пара свищет, крышку поднимает! А щука мне и нашептывает: «Так ведь этот пар можно и работать заставить!». Вот и паровая машина сочинилась. Печеход мы ее прозвали, потому как на печь вельми смахивает. С полей зерно на ней возили, да в плуг запрягали, молотить ее заставили. А потом пилу еще к такой машине приделали, вручную дров-то не напилишься, а зимы у нас ух какие студеные!
А государство в ту пору было у нас ма-а-аленькое, феодальненькое. И правил тогда нами царь Колян Второй, отец Марьюшкин. Прознал, значит, царь про чудеса в нашей деревне и повелел мне к нему явиться. Ну, я сажусь на печеход, в ту пору мы без рельсов, так, по земле на них ездили, и подруливаю на царский двор. Тут-то мы с Марьюшкой впервые увиделись и сразу друг друга полюбили.
Марьюшка опять слегка зарумянилась.
– Да ну тебя, Емеля. Гостям такие подробности совсем не интересны.
С печки спрыгнула не то Муська, не то Дуська. Лешек показал ей козу.
– А я не боюсь, – заявила Муська и устроилась у Лешека на коленях.
Спрыгнувшая следом за сестрой с печи Дуська облюбовала колени Вольфа, предварительно поинтересовавшись:
– А ты правда можешь в волка превратиться?
– Угу, – честно признался Вольф. – А у тебя есть красная шапочка?
– Есть! Только сейчас не превращайся, ладно?
– Ладно. Я потом, когда с пирогами к бабушке пойдешь.
– У царя, понятно, свои тараканы в голове, – Емеля продолжал свой рассказ. – Война, говорит, скоро. А наши пушки стреляют медленно и не метко. И заряжать их тяжело. Коли придумаешь, как пушки скорострельными сделать, озолочу,
