в море.
При появлении Корецкого сплетницы замолкали, как провинившиеся школьницы перед строгим взором учителя. Краем уха услышанное грязное слово о жене ранило его сердце. Сдерживая себя, чтобы не сорваться, быстро проходил мимо. Он искал уединения, стараясь забыть этот кошмар. С потерей жены в период медового месяца мир для него потускнел, утратил свои радостные звуки и яркие краски, и в нем самом словно оборвалась струна, еще недавно звучавшая от прикосновения теплых женских рук, хмельных губ…
Корецкий машинально открыл ключом дверь номера и запер ее изнутри на два оборота, словно хотел надежнее отгородиться от остального мира, не сумевшего уберечь его возлюбленную. Но и здесь, в уютной комнате, его душа не находила успокоения: она металась как дикая птица в клетке. Алекс положил на стол "дипломат" и прошел в спальню. Большой чемодан с Викиными вещами и спортивная сумка, так и остались не распакованными. "Как же так, был человек, смеялся, радовался жизни, и вдруг его не стало. Куда все делось, куда ушло? – мучительно размышлял Алекс, не желая примириться с жестокой реальностью. – Вика, дорогая моя, как жить дальше? Подскажи".
Он подошел к кровати, увидел вмятину на покрывале, повторявшую силуэт женской фигуры. Бережно очертил его рукой, словно стараясь сберечь тепло жены. Уткнулся лицом в покрывало, и долго сдерживаемые рыдания сотрясли его тело. Упал коленями на коврик, словно просил прощения у жены, сознавая, какая непреодолимая пропасть разделяет их. Сейчас он искренне хотел, чтобы существовала загробная жизнь и их так рано разлученные души могли встретиться. От человека остается только корм для червей? – ужаснулся он этой истине, над которой прежде не задумывался. – Но ведь это жестоко и несправедливо. Зачем тогда человеку это временное пристанище на земле?"
И не находил ответа. Голова разболелась, словно ее стягивали раскаленные обручи. "Так можно сойти с ума. Надо чем-то занять себя, – пришла спасительная мысль, Алекс вспомнил. – В милиции попросили, чтобы я тщательно осмотрел Викины вещи".
Открыл дверцу встроенного шкафа. На плечиках висела белая с кружевным воротником и узорной отделкой на груди блузка, сиреневый халатик с узким пояском. Алекс порылся в его широких карманах, в одном из которых лежали солнцезащитные очки.
Вспомнил, что на внутренней стороне халата жена пришила потайной карманчик для мелких безделушек. Пальцами он проник в этот карманчик и нащупал там сложенный листик бумаги. Очередной рецепт какого-нибудь заморского блюда. Вика их коллекционировала для своих кулинарных экспериментов, предположил Алекс и ошибся. Это была квитанция на фотографию. Вверху значилась фамилия мастера "Левон Семенович Хачатур. Индивидуальная трудовая деятельность (ИТД). Дата заказа 15 июля, срок выполнения – 17 июля."
"Сегодня шестнадцатое, – подумал Корецкий. – Значит, завтра фото будет готово. Он, по-видимому, принесет их на пляж, где снимал Вику. Но ее там не будет…" И вновь пронзительная боль подступила
