style="font-size:15px;"> А через час примерно, дверь в ее комнату отворилась, и сверху длиннополая тень легла на ступени. Илья пришел.
Вспомнил все же!
Следом вошел и директор.
Маруся подскочила, и, не замечая того, встала как солдат навытяжку. Снова у нее в руке тряпка оказалась.
Она что-то перетряслась вся перед тем. Нехорошо было на душе. Прямо какая-то ночная тоска. Сидели с Шуркой на кровати, закутавшись в одеяло. Она говорила что-то, говорила… Опять было такое на сердце – лечь, уснуть и не вставать. Отчего же это? Может, обида взяла, что мамашей назвал? Да какое там!.. Ну – не разглядел. Темно. А кто она? Мамаша и есть. Дочь у нее. Да еще жизнь – какая? Согнула всю… Нет! Не то. Как-то холодно внутри…
– Как живете? Печь в каком состоянии? – услышала она голос Ильи. И в классах к каждой печке подошел, оглядел. Она через двери видела – даже наклонялся. И тут вот – про печку первым делом. Пожара боится!..
– Слава богу. Не дымит.
– Хорошо. А это дочь ваша?
– Шурка, – только и сказала Маруся.
– А что на кровати сидит? Матери не помогает?
– Так это… – Маруся растеряно оглянулась. В деревне все знали про ее горе, а тут… – Не может она. Ноги не ходят.
– Ноги? К врачу надо.
Не узнал он ее. Ни на граммулечку не узнал. Да и пусть! Пусть уж уходит скорее.
Чего она боялась, сама не знала. Ведь похвалили ее за уборку, и облигацию госзайма она взяла, как положено. На целых ползарплаты. Самим есть нечего, а взяла… И уже второй раз за год. Чего бояться-то? Веселей надо!
– А вы, может, присядете? Илья Викторович! – И тряпкой стала обмахивать табурет.
– В другой раз. Дела еще…
И уж поворачиваться стал, да на шкаф глянул.
– А это что у вас? Икона что ли?
Леонид Семенович только носом зашипел.
– Белорукова! – И еще раз носом зашипел.
– Икона, – покорно ответила Маруся.
– Какая еще икона! – Всем видом показывая, как он сокрушен, воскликнул директор.
– Дева Мария.
– Какая еще Дева Мария! – Леонид Семенович смотрел на нее, стуча в воздухе пальцем по несуществующему столу, а глаза косил все время в сторону – на проверяющего.
– Так какая?.. Матерь Божья… – Голос ее упал чуть не до шепота. Вот оно, чего боялась, не зная еще!
– Какая еще Матерь Божья!
На это она уже не знала что ответить.
– Верующая нашлась!.. – Вздохнул горестно директор. И проверяющему: – Это так она чего-то. Блажит.
– Икону уберите, – сказал спокойно Илья. – Ей тут не место.
И повернулся уходить.
Узкая спина его в шинели, высокая, прямая, как столб, встала перед глазами Маруси. И в этот столб она произнесла:
– Почему? Я вот – Шурке чтоб, калеке. Дом тут мой, как же?..
– Не дом, а школа, – сказала спина. И твердо добавила,
