берётся? Только что спали и недовольны были, что разбудили, а чуть разыгрались – и не остановить. Малышей особенно. Фрося часто вожатой Маше помогала с маленькими водиться. "Сентябринки" – отряд необычный, в нём всех возрастов дети, и дошкольники, и старшеклассники, все вперемешку. А как же иначе, это же детский ансамбль, в нём дети растут, живут, кто-то только пришёл из садика, а кто-то уже скоро в институт уйдёт. И Фрося в "Сентябринках" росла, жила и уходить никуда не хотела. Ни в институт, да когда он ещё будет, никуда. Вот так бы всю жизнь жила и жила в "Сентябринках", на занятия к Инессе Валентиновне бегала, на концертах с ансамблем выступала, да на конкурсы ездила, на всякие олимпиады хоровые, чемпионаты мировые, большими девочками Ирой* и Машей* восхищалась, и пусть бы так всё и оставалось. Навсегда. Разве нельзя так всю жизнь прожить и не взрослеть вовсе?
Но иногда Фросе очень нравилось побыть взрослой – когда она вожвтой с малышами помогала. Малыши смешные, неуклюжие, и ничего-то у них не получается, ни в тумбочке убрать, ни в чемодане носок найти, ни косички заплести, и чуть что – сразу начинают плакать: "К маме хочу!". А Фрося придёт, порядок наведёт, и очередь к ней стоит, каждая малышка со своей расчёской делать причёску. Фрося всех расчешет, кому хвостики сделает, кому косички, кому бантики завяжет, кому просто строго скажет: "Вот, смотри как надо и сама делай, ты уже девочка большая, тебе целых шесть лет." И девочка большая Фросе подражает, а Фрося-то сама того не знает, что Маше подражает, а Маша, хоть и взрослая совсем, но это знают все – подражает Инессе Валентиновне. А Инесса Валентиновна никому не подражает, потому что сразу понятно – второй такой в целом мире нет и подражать ей некому. Приходится собой быть.
Так вот, Фрося в малышковую палату придёт и порядок с собой принесёт, и все улыбаются и Фросей восхищаются: "До чего же у девочки руки золотые!". А Фрося удивляется: "Какие такие золотые? Обыкновенные. Ты почаще руками работу делай, они и научатся. И у тебя будут руки золотые, а не чугунные". Бабушка ей всегда так говорила.
А после того, как Фрося у малышей красоту наведёт, она на озеро идёт, плавруку* помогать. Очень уж Фросе нравится на бережку возиться, температуру воды измерять. Озеро мелкое, идёшь-идёшь и всё по колено. А если до буйка дойти, там воды будет Фросе аккурат по пояс. Но до буйка плаврук её не пустит одну идти, конечно. А по колено в воде побродить – можно. Детям одним на озеро запрещено ходить, а с воспитателями – сколько угодно. Но воспитатели всегда заняты, у них забот полон рот, вот Фрося и придумала к плавруку попроситься в помощники. Вроде как она не просто гуляет, а полезное дело исполняет. Плаврук понимающе кивнул: "Море любишь?", да Фросю на должность прибрежной проверяльщицы воды и принял. А чего ж не принять, девочка послушная, стоит спокойно у берега, на глубину не лезет. Пусть стоит, она никому не мешает. Даже наоборот, помогает. Фрося каждое утро после зарядки, после завтрака, после малышковой парикмахерской бежит на озеро. Это её маленький секрет. Фрося даже Егорке не рассказывает, что
