уверенность, что мы успеем приготовиться к встрече противника, если он перейдет потом в наступление. В эту критическую минуту сведение это было настолько важно, что начальник разъезда был представлен к Георгиевскому оружию и получил его. В течение ночи и следующего дня сведения были вполне успокоительные. Нам было приказано оставаться на месте, очевидно, пока не будет собрана 28-я дивизия и опять выдвинута на свое место.
Прибытие полковников Астафьева[62] и Ваулина
8-го августа днем к штабу дивизии подъехал экипаж, и мне доложили, что являются командиры 110-го Камского[63] полковник Астафьев и 112-го полка полковник Ваулин (оба – 28-й дивизии). Оказалось, что они после бегства 28-й дивизии, отчислены от командования полками и оба назначены в мое распоряжение. Явились крайне сконфуженными, со слезами на глазах и рассказывали о своей невиновности. Последняя очень условна. Насколько я запомнил, 28-я дивизия придерживалась буквально приказа двигаться на таком-то фронте – разбросалась по мелочам. Колонны были слабые, наступали без всякой связи и без разведки, с самым близким охранением. Противник обрушился на правую колонну, смял ее и отбросил. Продолжая наступать, он последовательно атаковывал остальные колонны и также отбрасывал их. Силы неприятеля были, по-видимому, даже не особенно велики. Но одновременно с его пехотой наступала в охват кавалерийская бригада (или полк) с конной батареей, которая бросилась на тылы и тут имела невероятный успех. Она разгоняла и рубила отступавших, захватывала зарядн[ые] ящики, парки и обозы, которые все в неописуемой панике и беспорядке неслись назад, не слушая никаких приказаний. В это время как раз к полю сражения подходила бригада генерала Орановского, и если бы Орановский был на высоте своего назначения, то он таким же образом, как и немцы, мог броситься в тыл охватывающих частей противника и обратить их успех в полную катастрофу. Но, к сожалению, по его колонне откуда-то открыли артиллерийский огонь, и он, ничего не предприняв, повернулся и увел бригаду с поля сражения. За это он был отчислен Ренненкампфом от командования и на его место назначили генерал-майор Леонтовича (тоже совершенно неспособный генерал, но, как бывший командир Ахтырского полка, протежируемый Ренненкампфом). По-видимому, вина Астафьева и Ваулина, этих скорее архиереев, чем командиров, состояла в том, что они преблагодушно ехали в своих колоннах, упустили всякое управление, не имели никакой связи и разведки, а когда немцы ударили их совершенно неожиданно, то растерялись, и, пока обдумывали, что делать, их полки поротно, вместе с артиллерией уже улепетывали, вместо того чтобы задерживать противника. Сами они в такую минуту не приняли никаких мер и только увеличивали беспорядок тем, что, захватив знамена, ускакали с ними в Вержболово. Там они, чувствуя себя героями, спасителями знамен, явились со знаменами в руках Ренненкампфу. Но тот уничтожил их грозным налетом и приказал скакать обратно навстречу своим полкам, собирать
Автор искажает фамилию, правильно – Евстафьев.
110-й пехотный Камский генерал-адъютанта графа Толя 1-го полк – сформирован 11 июля 1813 г. как 53-й егерский полк.
С 1863 г. – Камский пехотный полк. 21 января 1914 г. Высочайшим приказом полку было пожаловано имя генерал-адъютанта графа Толя 1-го. В 1914 г. полк дислоцировался в Ковно, командир полка – полковник В. П. Евстафьев, с 10 августа – полковник Г. И. Рябенко. В феврале 1915 г. полк был почти полностью уничтожен в Августовских лесах, воссоздан весной 1915 г., расформирован в начале 1918 г.
