по обочине мчится зеленая «девятка». Петр Петрович, замедляя ход, пытается пропустить ее вперед, но та почему-то начинает выдавливать его джип, подталкивая навстречу первому КамАЗу.
Потом он рассказывал:
– Я не мог понять, что происходит. Зачем эта «девятка» упорно выводит меня на лобовое столкновение с большегрузом? Не знаю, чем бы это для меня закончилось, если бы не увидел широко открытые от ужаса глаза водителя грузовика и сам не захотел бы остаться в живых.
Помню только, что закричал: «Помоги, Господи!» – и неосознанно, словно на автопилоте, совершив маневр, остановился на обочине.
После того как мне удалось увернуться, «девятка» сама оказалась на встречной полосе и, миновав первый КамАЗ, влетела под второй, тот, что шел справа. Водитель второго грузовика спокойно вел свою машину, пока непонятно откуда взявшаяся легковушка не влетела ему под кабину и не взорвалась. Бедный человек, с ним случилась истерика. Он кружился рядом с местом аварии и все время повторял:
– Ничего не понимаю, ничего не понимаю!
Каково же было наше удивление, когда год спустя на этом же месте, только следуя в противоположном направлении, уже навстречу Петру Петровичу, выносит такой же тяжелый джип. Видя опасность, наш друг жмет на педаль газа и почти успевает уйти. Основной удар пришелся на следующий за ним автомобиль. Водители двух столкнувшихся машин погибли.
В этот самый момент секретарша Петра Петровича, рабочее место которой располагается непосредственно возле кабинета шефа, почувствовала запах. Отвратительный смрад шел явно из директорского кабинета. Женщина зашла внутрь и ужаснулась: в кабинете пахло словно от забытого куска мяса в отключенном холодильнике. Она взяла освежитель воздуха и прошла с ним по всей комнате. Два сильных резких запаха, витая в воздухе, стали распространяться и по другим кабинетам. Благо у одной верующей сотрудницы оказалось в столе немного святой воды. Она, сообразив, что запах тления не может проявиться без причины, окропила помещение, и тот исчез.
После этого случая Петр Петрович круто изменил образ жизни, стал исповедоваться и регулярно причащаться.
Кстати, о запахах. Умирала мама одной из наших верующих. Человек пожилой, той еще, старой, закваски. В свое время много потрудилась на общественной работе в профсоюзе, как могла, старалась помогать людям. Но в церковь никогда не ходила, ограничивалась только освящением куличей. В последний год жизни начала понемногу разворачиваться к Богу, даже вышила для нас большую красивую салфетку. А во время Великого поста согласилась собороваться, причащаться, правда, побрезговала.
Причащал ее дома, когда она уже не вставала. Исповедалась бабушка как могла. Хотя я еще не встречал человека, который, ранее не бывая в храме, на смертном одре покаялся бы по-настоящему. Наконец согласилась причаститься.
Старый человек постепенно угасал, а о ней по просьбе дочери молилось немало
