для охранения наших жилищ». При этом от женщины требовалось, чтобы она была, по выражению Софокла, «верна, как собака». Прелюбодейную жену муж мог продать, а ее соблазнителя убить на месте; отец также имел право продать свою павшую дочь, а до издания солоновских законов даже казнить ее смертью. Кроме того, жена должна быть хозяйкой или экономкой мужа. «Женщина, – говорит Ксенофонт, – должна походить на пчелиную матку – не уходить из дому, иметь неусыпный надзор за невольницами, давать каждой из них приличное занятие, принимать домашние запасы и приводить их в порядок, припрятывать в надежное место то, что может быть не употребляемо в хозяйстве до времени, надсматривать за выделкой полотна и одежд, равно как и за печением хлеба, заботиться о больных служанках, содержать в порядке и чистоте все кухонные принадлежности, кормить и воспитывать детей и, наконец, заботиться о собственном своем приличном украшении». С течением времени даже та хозяйственная деятельность женщины была крайне ограничена и вовсе лишена самостоятельности. В одной из комедий Аристофана женщины жалуются, что «даже мука, масло и вино, бывшие прежде в полном их распоряжении, теперь от них уже не зависят, а ключи от домашнего хозяйства, очень надежные и сделанные с большим искусством, находятся у их мужей». Ни в делах хозяйства, ни в делах воспитания детей женщина не имела никакого права на самостоятельный голос. На гробницах хозяек изваялись узда, веник и сова, эмблемы бдительности, экономии и молчаливости. Целомудренная Венера, – Венера законного брака, – изображалась опирающейся пятой на черепаху, в знак того, что женщина не должна обнаруживать никаких порывов ума и сердца. Когда Пенелопа делает сыну совершенно разумное замечание, то Телемак отвечает ей: «отправляйся-ка в свои бабьи комнаты да займись своим делом, смотри за прялкой и веретеном, распоряжайся прислужницами, задавай им работу; говорить имеют право только мужчины, все они, и я прежде всех, потому что я в своем доме хозяин». Пенелопа тотчас повинуется и находит слова сына «разумными».
Мы увидим ниже, что гречанка, подобно женщине всех веков и народов, не подчинялась вполне, да и не могла подчиняться тем нелепым постановлениям, которые предписывал ей мужчина. И она сделалась в глазах последнего презренной тварью, Еврипид восклицает, что «природа сотворила женщин не способными к благородным искусствам, но изобретательными и искусными во всяком злом деле». «Женщина – это большое несчастие», – говорит он в другом месте. Женщина была первой виновницей зла на земле, и женское потомство греческой Евы постепенно совершенствовалось в искусстве злотворения. Нет порока, нет гадости, которых греческие писатели не приписывали бы женщинам в виде прирожденных свойств их натуры. Сатиру на женщин некоторые писатели делали даже своей специальностью, и она доставляла им славу. Таков был Симонид Аморгосский, который, подражая старинным сагам о создании человека, изображает разные качества женщин, созданных
