ко мне добр и внимателен… Одно дело дружить, вместе гулять, но я не была готова к таким отношениям с ним… Его поцелуй был очень теплый и нежный, но что-то внутри меня в тот миг сжалось и запротестовало. В моем сердце появилось какое-то маленькое темное пятнышко. На первый взгляд, очень маленькое, чтобы оно заслуживало внимания, но оно не давало мне покоя. И с каждым днем, проведенным вместе с Романом, я чувствовала, как оно растет. А в груди снова и снова что-то болезненно сжималось при каждой встрече и любом его прикосновении. Поэтому я старалась свести на нет наши отношения и не позволяла больше целовать себя. Роман не очаивался и готов был ждать сколько угодно. Но все чаще мне хотелось ему сказать:
– Отойди, оставь меня!
Однако я тянула, опасаясь быть осмеянной и показаться отставшей от жизни. В то же самое время злые языки стали судачить о моем хорошо продуманном плане – встречаться с сыном директора школы, чтобы не иметь проблем на экзаменах и получить медаль. В этом было столько грязи, зависти и лжи, что мне становилось нестерпимо больно и обидно.
Роман же стал еще более настойчивым и всячески старался вынести наши отношения на публику. Он привозил мне букеты цветов и все, чего я только не пожелала. И совсем скоро я перестала отвечать на вопрос, чего я хочу, опасаясь, что он истратит и стипендию, и деньги, заработанные написанием курсовых и контрольных. Он приглашал меня к себе домой на ужин, под разными предлогами познакомил меня со всеми своими друзьями в городе, и все больше стал сближаться с моей семьей. Мои мама, тетя и бабушка уже его обожали и давали мне недвусмысленные советы по поводу наших отношений.
– Хорошенько подумай, прежде чем принимать какое-то решение, Лиза, – говорила мне моя бабушка, сидя за чашкой чая на кухне.
– Ба, я не знаю, что мне делать. Он хороший парень и ко мне хорошо относится… говорит, что любит меня, но я не чувствую, что это мой человек, понимаешь? Не хочу его обманывать. Вот на прошлой неделе он приехал раньше и зашел за мной в школу. Я была на уроках еще, так он пока ждал, нарисовал для меня смешной рисунок… человеческий череп со страшными зубами, ужасными глазами, кровью… Ба, это смешно?
Она нехотя пожала плечами, а потом сделал глоток чаю.
– Иногда он просто сражает меня своими необыкновенными жестами, так что я начинаю чувствовать себя королевой, а порой… совсем не понимаю, что у него на уме… Где-то месяц назад, – продолжила я, – мы с ним говорили о маме, о ее трудностях на работе, что ее хотят уволить, обо всем том кошмаре, в котором она пребывает уже почти год, о судебных разбирательствах, даже о том, что ее может не стать с нами рядом… хотя об этом мне хочется думать меньше всего сейчас… – при мысли об этом я закрыла лицо руками.
В дополнение ко всем семейным неурядицам, на работе на маму обрушилось очень серьезное обвинение, повлекшее за собой череду разбирательств, судебных тяжб, критики и сплетен. Люди на предприятии разговаривали с ней пренебрежительно и порой
