облезлыйАх ты чува, моя чува,
Как люблю тебя я,
Вытри губы об забор,
Вытри губы об забор,
Дай расцелую….»
Включился у меня в голове «Сектор газа».
Я хрипло спросила: «Вы не знаете, где здесь Маша живет?»
«Дальше Маша, и, аккуратно, собачка у нее злая» – отозвался, сплюнув, один парень. Я пошла вперед и тут же вся это банда заржала мне вслед. Я не обернулась. Вот ворота, правильные, это я сразу поняла, по низкому лаю. Я застучала, и минуты через три откликнулся хриплый девичий голос…
– Мне Маша нужна.
– Проходи.
В доме валялись матрасы, спальники, упряжь. Маша сидела на кухне, курила с двумя подружками, пила чай. Вся обстановка очень мне напомнила тренерскую моей конюшни. Выслушав сбивчивый рассказ, она сказала: «А что оставайся, конечно, есть хочешь?»
– Немножко.
– Ну, сейчас, скоро за продуктами в магаз девчонки пойдут.
За час я успела подружиться с девчонками, сходить с ними напоить лошадей, порадоваться запаху конюшни – смеси теплого лошадиного тела, опилок, навоза. У Маши было около десяти лошадей по всей деревне, и девчонки каждый день ездили на них зарабатывать. Это были настоящие конницы, они курили и ругались, как мужики, грубо шутили, но были честны и добры. С одной из них – 16-летней Настькой – мы и пошли за продуктами в магазин по темной тропинке. Купили салатов, хлеба, сосисок, сыра, бухла. Я помню, как ночью кружились головы, мы стояли во дворе, смотрели на звезды и горланили:
Ты в навозе стоишь, юбка с разрезом,
И корову доишь, гоп стоп дубай, за хвост облезлый!…
У Настюхи это оказалась любимая песня….
Пакет с грушами и счастье в руках…
Я проснулась рано. Девчонки еще спали. Тихо пробралась на веранду. Фред больше на меня не лаял. Сказала спасибо этому дому и осторожно притворила калитку.
Всего лишь через дорогу мир поменялся: исчезли навозные кучи, ярко сияло утреннее солнышко в ухоженном чистом саду дворцового комплекса «Царицыно».
В голове, как на мониторе, выплыла информация: «Но Баженов был масоном, и Екатерина, для которой строился весь дворцовый комплекс, жить здесь не пожелала. Все пришло в запустение, во время революции во дворцах поселились кухарки, проститутки и воры…»
На деревьях висели груши, но я не думала, что они съедобны, пока не встретила средних лет женщину, их околачивающую. То есть она кидала палку и собирала в пакет упавшие плоды. «Здесь прекрасные груши» – сказала она, поймав мой взгляд. Что ж, я присоединилась к ней и насобирала килограмма два, действительно, отличных груш!
Посмотрела дворцы, попросила меня сфотографировать на красивом мостике прохожего, чтобы вспомнить потом этот момент в этом рассказе. Затем проголодалась и съела полкило груш, но не насытилась. Хотелось
