двери. В кладовке находилась швейная машинка, были разложены клубки шерстяных нитей, спицы, куски ткани, защемленные в большие круги. Бабушка любила рукодельничать, сделав из кладовки свою мастерскую.
Если она рукодельничала, то крашенная деревянная дверь освещалась по периметру. Сейчас привычного желтоватого прямоугольника не было.
Откуда-то справа он услыхал всхлипывание. Рома направился в сторону темной кухни. Хотя это странно: если бабушка там, то почему не включает свет? Или решила сэкономить?
Мальчик пошел к арке, часть которой перекрывал стеллаж с книгами. Всхлипывание повторилось. Рома на цыпочках, стараясь не шуметь, дошел до коричневых полок и выглянул из-за потрепанных корешков.
Бабушка сидела у окна на табуретке, ссутулившись над какой-то бумажкой, и плакала. Поднимала глаза на освещающую помещение луну, крестилась, горько вздыхала и снова опускала глаза на листок.
Скрипнула половица, но бабушка не услышала звук из-за шума с оживленной дороги за окном. Она снова перекрестилась и достала из квадратного кармана кофты без рукавов платок.
Рома не знал, что делать. Пить ему перехотелось, можно было бы тихонько уйти, пока бабушка не заметила его присутствие. Но вдруг ей станет плохо? Она же старенькая, не сможет себе помочь. Им в школе рассказывали об этом, и что нужно делать в таких ситуациях.
Неожиданно табуретка отодвинулась, бабушка встала, продолжая смотреть куда-то на луну и прижав листок к груди. Рома растерялся еще больше. Добежать до своей комнаты он не успеет, и половицы могут скрипнуть. Выйти сейчас, будто, он только что встал, – бабуля не поверит: внук врать не умел. Хуже будет, если она обнаружит, что он спрятался и следит.
Пожилая женщина еще раз перекрестилась, вздохнула, положила листок на стол и направилась к выходу. Рома шагнул за стеллаж с книгами, боясь, как бы звук молотившегося сердца не выдал его присутствия. На всякий случай затаил дыхание, закрыв рот ладонями, чтобы случайно не выдохнуть.
Бабушка, едва шаркая тапочками по кругловатым доскам пола, прошла мимо стеллажа в ванную. Внук услышал, как щелкнула задвижка, а потом полилась вода.
Самое время бежать обратно в постель, но любопытство раздирало: что заставило бабушку плакать? Он прошел на кухню. На столе лежала черно-белая фотография мамы.
Она была красива. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами, руки в садовых перчатках. Локоны чуть растрепаны и взгляд удивленный, будто она не ожидала этого кадра.
Эту рубашку Рома помнил, мама как раз ее надевала перед тем днем.
Почему мама умерла? За что папу посадили в тюрьму? Вопросов у подрастающего мальчика становилось все больше, однако бабушка не хотела на них отвечать.
Вода в ванной прекратила литься. Рома поцеловал черно-белую маму на фотографии, положил фотографию на стол и побежал в свою спальню, надеясь, что бабушка ничего не услышит.
***
Вздохнув от своего воспоминания,
